Владимир Стругацкий - Впереди - ледовая разведка

Сначала поисками более простых путей для караванов судов занимались только летчики. Но в 30-е годы непременными участниками этих полетов стали и гидрологи. И среди первых ледовых разведчиков были Ю. М. Барташевич, Н. А. Волков, П. А. Гордиенко, Д. Б. Карелин.

В полет первые гидрологи-разведчики брали с собой специальную инструкцию с эпиграфом: «Пишем, что наблюдаем, а чего не наблюдаем, того не пишем». Было в этой инструкции и множество других афоризмов, предназначенных для летчиков и гидрологов ледовой разведки: «Самолет – не лошадь, сам домой не придет», «Никакой прибор в полете не заменит ясной головы штурмана»… Эту старую инструкцию руководитель лаборатории изучения ледового плавания ААНИИ, доктор географических наук Павел Афанасьевич Гордиенко хранил как реликвию. И всегда показывал ее своим ученикам, молодым ледовым разведчикам.

Знаменитый полярный капитан Михаил Владимирович Готский как-то сказал: «Знать ледовую обстановку – это значит наполовину ее преодолеть». Сегодня десятки ледовых разведчиков помогают морякам пробираться через лабиринты льдов. В ААНИИ часто собираются гидрологи-разведчики с Азовского и Охотского морей, с Каспия, Балтики и Белого моря. Теперь всюду, где судам приходятся плавать во льдах, работают ледовые разведчики. Без их помощи даже самые мощные ледоколы не всегда проложат каравану дорогу. В каких бы широтах ни летали разведчики, они пользуются рекомендациями и пособиями, разработанными в Ленинграде, в ААНИИ, изучают труды ленинградских гидрологов.

Проводка судов – только одна из задач ледовой разведки, тактическая. Другая ее задача – получить подробные сведения о состоянии ледяного покрова арктических морей. Наш Ил-14 с широкой красной полосой на борту и осуществляет стратегическую разведку.

— Полученные нами данные о поведении льдов в морях Ледовитого океана и в самом океане, — говорит Кумачев, — помогут уточнить прогноз, составленный еще в январе ленинградскими учеными для моряков, помогут более надежно планировать предстоящую навигацию на Северном морском пути.

Утро начиналось так. Мы шли к синоптикам и на секунду останавливались у двери в их комнату. За дверью сидели маги и волшебники – только они могли сказать, что день грядущий нам готовит. И то неточно. Потому что Арктика есть Арктика: наверное, сам бог не знает, где в этих краях через час подует ветер, где нас застанет туман и в какой момент повалит на крылья самолета снег.

Мы сумрачно смотрели на карту, и кто-нибудь в очередной раз тяжко вздыхал:

— Да, пауков нынче целая свора.

«Пауки» – так полярные летчики и ледовые разведчики окрестили обозначенные на синоптической карте черным циклоны – ползли нам навстречу.

— Василий Иванович, надо, пока не поздно, сматывать отсюда удочки, — предлагал штурман Владимир Диомидович Гришелёв, пересчитывая циклоны. — Уж больно юркие они. Вот за ночь куда добрались.

— Знаете старый принцип? Не отступай, пока не наступают, — сказал Камиль Кумачев. — Может, они и стороной пройдут.

Вот так и в это утро мы поднялись в небо, не зная, где окажемся через десять часов… Во время полета я подсел к опытному ледовому разведчику, обстоятельному и несуетливому Александру Александровичу Зябкину с очередным: «Где мы сегодня ночевать будем?» Он улыбнулся: «Там, где бог спать положит. В Арктике лучше не загадывать».

— Слыхал, как однажды летчики думали в Москве через пару дней оказаться и совершенно неожиданно на СП на несколько месяцев засели? — спросил Камиль.

Да, был однажды такой случай. Вылетели из Москвы на дрейфующую станцию, как говорится, в одних ботиночках. До льдины и обратно – дело привычное. Весна была. Морозов особых не ждали. Прилетели, и как замело! Потом вдруг оттепель. Аэродром раскис. На колесном Ил-14 с него не поднимешься. Вот и засели на СП до осени.

Когда вылетаешь в Арктику, никогда не знаешь, где очутишься через несколько дней. Может, конечно, повезет, и без особых приключений доберешься куда надо. А может быть, засядешь на каком-то забытом миром аэродроме, где в нескольких огромных комнатах стоят одна на другой койки и десятки людей в кожаных куртках маются от безделья, ждут, пока уползет очередной паук.

Самый опытный знаток Арктики не в силах заранее точно спланировать маршрут самолета ледовой разведки, не в силах предугадать, какую ждать погоду. А в отпущенные летные часы все равно надо уложиться. Ледовые разведчики должны быть отличными тактиками – так спланировать маршрут, чтобы ни один час полета не проходил без работы, каждую минуту велись наблюдения за льдами. И если со всех сторон подступают циклоны, надо уметь из этого кольца вырваться. Такие опытные ледовые разведчики, как Шильников, Зябкин, Кумачев, это умеют.

Я однажды видел, как работает Кумачев в густеющем мраке. Трудно было различить, где кончаются льды и начинаются полыньи, трудно было понять, на какой высоте мы летим. А Камиль сидел у блистера и разглядывал льды при тусклом свете самолетных фар. И делал записи в тетрадке.

— Камиль не только быстро и точно оценивает ситуацию, — говорил мне командир экипажа Подольский. — Он отлично знает Арктику и может предсказать, какие льды встретятся через двадцать минут полета. А при проводке судов предвидеть картину распределения льдов просто необходимо.

Каждую навигацию ледовый разведчик Камиль Кумачев прямо с борта самолета дает рекомендации капитанам. Однажды – было это зимой 1972 года – он три месяца летал на проводке караванов. Провел в воздухе 600 часов. С севера дул сильный ветер и прижимал тяжелые ледяные поля друг к другу, закрывал те немногие полыньи, по которым надеялись пройти суда. Карские ворота были забиты тяжелым льдом. А караван надо выводить. Ледовый разведчик Камиль Кумачев направил суда через пролив Югорский Шар и вывел десятки судов из тяжелых льдов.

В Ленинграде Камиля найти довольно сложно. Проще с ним встретиться где-нибудь в Амдерме или на Диксоне, на мысе Челюскин или на Северной Земле. Добрых полгода он летает в Арктике. Потом приезжает в Ленинград и даже в отпуск не отправляется куда-нибудь на Черноморское побережье Кавказа, где можно блаженно лежать на солнце и ни о чем не думать, а упаковывает лыжи и едет в горы или берет путевку в какую-нибудь туристскую поездку по Турции или по Африке.

— Нельзя же всю жизнь на месте просидеть, — считает Камиль. — Самое большое богатство в человеке – те впечатления, которые он накапливает за свою жизнь. И хочется побольше этих впечатлений накопить.

Совершенно неиссякаемой энергии человек.

— Камиль, вышли на высоту пятьсот метров, — сказал штурман. — Можешь включать свой аппарат.

Камиль ушел в задний отсек самолета, к люку, где установлен аппарат для аэрофотосъемки.