Джон Иннис - Бомбейский взрыв

«Форт Стайкин» с опасным грузом вышел из Карачи 9 апреля. В трюме № 1 находилось на настиле второго дна 9000 мешков серы массой 325 т и 1428 кип хлопка массой 268 т. Поверх серы были уложены мешки с удобрениями (рыбными), а поверх хлопка — 13 163 бревна. В твиндеках находилось 15 т боеприпасов категории «С» (сравнительно безопасной), другие воинские грузы, сушеная рыба и смазочное масло. Такой же груз занимал место на нижних люках.

На дне трюма № 2 от кормовой части почти до центра на высоту 2,4 м возвышались 187 т боеприпасов категории «В». Поверх боеприпасов, покрытых деревянными досками, были уложены 4100 кип хлопка массой 769 т. На них лежали 11 537 деревянных брусьев слоем в 61 см. Сверху размещался груз металлолома (сорок две динамо-машины и ящики старых радиоприемников). Таким образом, верхний ряд груза в нижнем трюме был ниже уровня твиндека на 1,8 м. На твиндеках находилось 168 т взрывчатых веществ категории «А» (наиболее опасной), 1089 небольших бочонков со смазочным маслом и золотые слитки.

Вся нижняя часть трюма № 3 была занята бочками со смазочным маслом (3435 бочек массой 573 т). На твиндеках были уложены 58 т взрывчатых веществ категории «А» и 20 т грузов для английских военно-воздушных сил, в том числе чрезвычайно огнеопасный самолетный лак. На нижних люках стояли 214 бочонков смазочного масла.

Нижнюю часть трюма № 4 занимали 523 т взрывчатки и боеприпасов категорий «А», «В» и «С» и 2164 кипы хлопка массой 405 т. На твиндеках также размещались боеприпасы. На нижнем люке был уложен смешанный груз пищепродуктов, в том числе 127 мешков сушеных фруктов.

На дно трюма № 5 погрузили мешки с рисом и семенами. Поверх них были уложены 1045 кип хлопка массой 196 т, а сверху — 12306 брусьев древесины, сушеные фрукты и смола. На твиндеках располагалось несколько кают команды. На нижнем люке находились 6220 небольших бочонков со смазочным маслом.

Рис. 2. Расположение грузов на пароходе «Форт Стайкин»: а — продольный разрез

1 — взрывчатка класса «В» (162 т); 2 — взрывчатка класса «А» (168 т); 3 — боеприпасы (115 т); 4 — железо (3 т); 5 — 900 мешков с серой (325 т); 6 — кипы хлопка (1268 т); 7 — 4100 кип с хлопком (769 т); 8 — древесина (11557 шт.); 9 — взрывчатка класса «С» (107 т); 10 — бочки со смазочным маслом (230 т); 11 — боеприпасы и взрывчатка (628 т); 12 — 2164 кипы с хлопком (405 т); 13 -1776 мешков риса; 14 — зерно в мешках; 15- 1045 кип хлопка (405 т); 16 — древесина (12300 шт); б — поперечный разрез по трюму № 2

1, 2 — взрывчатка; 3 — железо (3 т); 4 — древесина (463 т); 5 — 4100 кип хлопка; б-боеприпасы и взрывчатка.

Найсмит сказал Хендерсону и Харрису:

— Почти все из того, что мы везем, или горит или взрывается. Единственное, что мы можем сделать, — это провести дополнительные пожарные учения.

Пожарные и шлюпочные учения Харрис организовал. От участия в них никто из команды не пытался отлынивать, каждый тренировался до тех пор, пока твердо не запомнил места расположения и назначение всего противопожарного оборудования.

Харрис был связующим звеном между капитаном и командой, может быть поэтому он остро ощущал весь драматизм ситуации. Матросы не дураки и прекрасно понимали, какой опасности подвергаются. Но им пришлось вверить свои судьбы в руки капитана. Иногда Харрис замечал, каким взглядом смотрит на Найсмита проходящий мимо матрос, и думал, какие чувства скрываются за этим взглядом. Капитан, сам муж и отец, знал, что у многих матросов есть жены и дети. Поэтому Харрис глубоко сочувствовал Найсмиту, на которого пало все бремя ответственности.

На пути из Карачи, когда подул порывистый ветер, один из матросов сказал Харрису:

— Одно хорошо, что мы об этом ничего не узнаем, не правда ли, сэр? Харрис незаметно взглянул на сказавшего эти слова матроса и вдруг понял, как изменилось его отношение к команде, переросшее теперь в симпатию и даже восхищение.

Когда он впервые увидел команду в Беркенхеде, у него сложилось невысокое мнение о матросах. Впоследствии он понял — это произошло, вероятно, потому, что ему впервые довелось идти на судне, не принадлежавшем компании «Порт лайн», с командой, которую он не набирал лично, не знал каждого в лицо и по имени. Но трудности плавания, а также отношение Найсмита и Хендерсона к службе сплотили разношерстную группу людей в настоящий экипаж.

Капитан Найсмит нервничал из-за груза, но старался вести себя так, чтобы этого не почувствовали его помощники. Для них он по-прежнему оставался учтивым, тактичным, по-отечески добрым, каким все его знали.

Когда «Форт Стайкин» снялся с якоря в Карачи, Кэрнс нес вахту. Он находился в радиорубке, когда его позвал на мостик капитан и вручил сигнальный фонарь Морзе. Они приближались к конвою, в составе которого были танкеры и вместе с которым они должны были идти в Бомбей.

— Хочу, чтобы вы просигналили коммодору конвоя, — сказал Найсмит. Кэрнс растерялся.

— Боюсь, сэр, мне еще не доводилось пользоваться сигнальным фонарем. Я не понимаю азбуки Морзе…

Человек нетерпеливый выгнал бы новичка и послал бы за кем-нибудь, кто мог быстро принимать и передавать сигналы, но это было не в характере Александра Найсмита. Капитан показал, как надо направлять фонарь на судно коммодора, и помог юноше передать первый в жизни позывной сигнал.

«Форт Стайкин» вышел из Карачи 9 апреля. В тот день Найсмит записал в судовом журнале: «В момент отплытия на судне отсутствует кочегар. Считается дезертиром». На следующий день в вахтенном журнале появилась классическая запись, подтверждающая, что человек ушел с судна добровольно, забрав свои вещи. За два дня до этого Найсмит внес в вахтенный журнал фамилию другого члена команды, который, оставив на судне вещи, провел несколько часов на берегу и вернулся. Это было имя второго кока Александра Джоппа. Рядом с его фамилией Найсмит отметил: «Оштрафован на 10 шиллингов за самовольную отлучку». Но случилось так, что Джопп так и не смог выплатить штраф.

Выйдя из Карачи, «Форт Стайкин» присоединился к конвою танкеров, который шел из Персидского залива. Судно направлялось вдоль западного побережья Индии в Бомбей. Трехдневный переход прошел благополучно. Единственное, что по-прежнему вызывало беспокойство экипажа, — это груз.

Последние три дня плавания для офицеров были самыми трудными — в трюме № 1 из-за жары от рыбного удобрения исходило сильное зловоние. Ветер относил его в сторону спардека, где были расположены каюты капитана и помощников. Работали ли они, отдыхали или принимали пищу, все время их преследовал отвратительный рыбный запах. Поэтому они получили двойное облегчение, когда ранним утром 12 апреля судно добралось до Бомбея и стало на якорь на рейде в закрытой и усеянной островками бухте между островом Бомбей и материковой Индией.