Алексей Широков - «Нормандия». Гибель флагмана эпохи

Пока всё это продолжалось в Нью-Йорке, почти 6200 рабочих трудились на «Нормандии» в Сен-Назере, отчаянно пытаясь завершить каждую незавершенную работу к быстро приближавшемуся сроку морских испытаний и грядущего первого рейса.

Как обычно в проектах подобных масштабов, многие «последние штрихи» так и не были сделаны, хотя и планировались. Общие помещения и каюты были абсолютно не готовы. Водопроводные работы были завершены только наполовину, и эта «половина» изобиловала проблемами и трудностями. Но всё это считалось нормой для нового океанского лайнера.

Пюнье, Виллар и Азар были заняты сложной задачей по подбору команды. Так как «Нормандия» должна была стать флагманским лайнером КЖТ и океанской представительницей Франции в Америке, се команда не могла быть лишь командой из 1350 простых моряков. Они, кроме высочайшей квалификации, должны быть лучшими из лучших.

Пюнье отобрал 66 офицеров и 105 человек палубной команды. Азар выбрал 26 механиков, 22 их помощника, 34 электрика, 42 смазчика, 17 паровых машинистов, 96 их помощников и 44 бойлерщика.

Но самая тяжелая часть работы по найму легла на плечи Виллара. Ему требовалось нанять 12 офицеров и 917 стюардов, поваров и прочего персонала, включая 3 врачей, помощника эконома, 3 младших экономов, 6 радистов, 18 патрульных службы безопасности, 119 разносчиц, 21 горничную и множество других служащих для обслуживания общих помещений и кают, а также для выполнения самых разнообразных заданий.

Себе в помощь Виллар выбрал тройку бывших главных экономов «Френч Лайн», которых ценил больше других сотрудников компании за работоспособность, честность, английскую невозмутимость и этичное поведение.

Главным поваром Виллар назначил Гастона Магрена, бывшего шеф-повара «Иль де Франс», человека с легендарными аппетитом и характером. Вместе с Магреном они выбрали двоих шеф-поваров, поваров по гарнирам, жаркому, десертам, рыбе, по холодным блюдам, джемам и желе, дегустатора, кондитера, повара-кладовщика и повара, составляющего меню.

Дополнительно набрали 48 подручных поваров для первого, туристского и третьего классов, 12 кондитеров и мороженщиков, 2-х поваров для обслуживания экипажа и 65 помощников поваров.

Для обслуживания кухни также были подобраны шеф-калькулятор, 4 метродотеля, 2 шефа-мясника и 7 помощников, помощник главного стюарда и 4 его помощника, 2 главных пекаря и 8 простых, главный сомелье, 8 его помощников и сомелье для залов, а также 4 человека для ванных «погребов» и 6 барменов для трех классов, не говоря о 4-х их помощниках.

И это еще не всё. Обслуживание пассажиров первого класса лежало на главном буфетчике; другой буфетчик и четверо его помощников следили за приготовлением кофе; 13 буфетчиков несли ответственность за столовое серебро, 12 — за фарфор, двое — за ножи, четверо — за стеклянную посуду; двое отвечали за подачу тостов, двое — за масло, двое — за сыры, трое — за фрукты, двое — за салаты, еще двое — за рыбные блюда. В туристском классе этим был занят 21 человек, в третьем — 9.

В дополнение к этому Виллар нанял 8 телефонисток, 4-х стенографисток, 8 клерков, 13 лифтеров, 2-х гардеробщиков, 2-х фотографов, 2-х киномехаников, 7 парикмахеров, 4-х маникюрш, 2-х массажистов и массажистку, садовника, цветочницу и 22-х музыкантов.

В это время вышел в свет специальный номер журнала «Иллюстрасьон», всецело посвящённый «Нормандии», её роскоши, её обширным залам и их художественному оформлению, её роскошному зимнему саду с тропическими растениями, её стройному узкому носу, сё исключительным обтекаемым формам (дающим ей самую большую скорость в ходу и огромную экономию в топливе).

В этом номере были помещены портреты командного состава и всех членов экипажа «Нормандии», от капитана до повара и стюардов, кроме портрета отца «Нормандии»: как всегда, он оставался в тени.

23 апреля французское правительство выпустило темно-синюю почтовую марку номиналом 1,5 фр., чтобы отметить близящийся первый рейс «Нормандии». Это, конечно же, было немного преждевременно. В день, когда марка поступила в обращение, «Нормандия» наконец-то начала двигаться за счет своей собственной силовой установки. Но момент истины приближался. Наконец 5 мая — менее чем за месяц до первого рейса — она была готова к морским испытаниям.

У судостроительного завода «Пеноё» была традиция проводить два набора испытаний: заводские (первый выход нового судна в морс) и испытания в присутствии заказчика (более сложные). Из-за нехватки времени «Нормандия» стала исключением из этого правила, — для неё оба набора испытаний решили объединить в один, да ещё и пригласить на борт представителей прессы, выслав им приглашения на «испытания из Сен-Назера до Гавра с правом занять место в первом классе». Шаг невероятно смелый и беспрецедентный, поскольку ходовые испытания были и остаются секретными. Но при счастливом стечении обстоятельств это сулило высокие дивиденды в виде положительного общественного мнения.

В то утро вдоль береговой линии Сен-Назера собрались десятки тысяч человек. Почти каждый сыграл некоторую роль в создании гигантского судна, и большинство их тайных надежд и мечтаний касались одного: оправдает ли она их и как мир встретит её.

Вскоре наступил полдень, и из двух передних труб лайнера начал клубиться дым. Наконец в 5:00 дня механики заняли посты, и буксиры медленно и важно начали отводить «Нормандию» из достроечного бассейна, который был ее домом с 1932 г.

Практически в тот самый момент, когда новый левиафан достиг открытого моря, в районе Сен-Назера разразился тяжелый ливень. Но больше не было причин бояться плохой погоды, «Нормандия» была готова ко всему. Трудно поверить, но на борту судна находились почти все ответственные руководители КЖТ и «Пеноэ», включая главную фигуру — Владимира Ивановича Юркевича.

«Нормандию» выводили в гавань французские эскадренные миноносцы «Адруа» и «Фудруаян». Военные корабли были переполнены понаехавшими отовсюду репортерами, решившими стать свидетелями важного события и тут же осветить его, пока «Нормандия» спокойно рассекала бурные волны, будто находилась не в море, а на гладкой поверхности озера в тихий день. Волна, порождаемая огромным корпусом, была настолько слабой, что даже встречавшиеся на его пути маленькие рыбацкие лодки почти не качало.

Вспышки молний высвечивают грозовой фронт, затемнявший небо на западе. Океан тяжело и беспокойно ворочается, его потемневшая поверхность испещрена размытым пунктиром пенных гребней. Ветер срывает их и несет на судно водяную пыль. Уже наступали сумерки, но каждый на борту желал, чтобы произвели хотя бы одно испытание до наступления темноты. Капитан Пюнье повел «Нормандию» на мерную милю между Пенмаршем и Гленаном. Некоторые из паровых котлов судна оставались холодными, но капитан решил уступить желанию общественности, предупредив всех, чтобы не ожидали слишком многого.