Вадим Чернобров - Тайны Времени

Все шло успешно, пока, наконец, не добрались до злополучного разъезда Филимоново. Начальник этого сибирского полустанка И.Ильинский вспомнил метеорит 1908 года, но… указал, что упал он не рядом, а «где-то на разъезде Лялька». На Ляльке Кулика отослали еще дальше, потом еще дальше и еще… Стало ясно, что «Филимоновский метеорит» во-первых нельзя назвать Филимоновским, во-вторых — это не простой метеорит, а нечто циклопическое, падение чего наблюдалось на огромной территории Сибири. Первая экспедиция вернулась в Москву, так и не выяснив истинного места падения… Пройдет еще 6 лет поисков документов и свидетелей, и только 13 апреля 1927 через пять дней после выхода из Ванавары, экспедиция Кулика наконец попадет в долину реки Макикты, где исследователи впервые увидят огромные площади, заваленные лежачими стволами деревьев. Апокалиптичная картина потрясала…

Всего Кулик совершил восемь попыток отыскать Тунгусский метеорит: в апреле-ноябре 1928 года он организовал 3-ю экспедицию совместно с режисером Совкино Н.Г.Вишняком; в 1929-1930 — 4-ю совместно с Осоавиахимом (первая попытка с воздуха сфотографировать вывал леса не удалась); в 1933 — 5-ю экспедицию для сбора космической пыли; в 1937 — 6-ю, во время которой не удалось сделать аэрофотосъемку по причине поломки самолета 12 июня; в 1938 — 7-ю во время которой при содействии О.Ю.Шмидта и И.Д.Папанина удалось наконец сделать аэрофотосъемку; в июле-октябре 1939 — 8-ю и последнюю поездку…

Сами по себе куликовские приключения достойны отдельного авантюрно-приключенческого романа. Судьба не раз улыбалась, а затем предавала этого увлеченного человека. Образ бородатого «ученного мужика» с наганом надолго вошел в память старожилов сибирских поселков, где ему по мере необходимости приходилось «революционными методами» выбивать нужные экспедиции подводы, лодки, оленей, проводников, продовольствие, патроны и т.д. В научных диспутах наган он не выхватывал, но собственную точку зрения доказывал более чем горячо. Это в Москве. А в тайге же попросту не допускал инакомыслия и любых самых робких попыток повезти исследования в другом направлении. Да и дисциплина в лагере была настолько сильной, что исследователи не имели права удаляться на полчаса от срубленных на метеоритной заимке изб даже для поиска осколков того-же метеорита.

Знаменитый камень Янковского как раз и был найден в верховьях ручья Чургим не благодаря мудрому руководству, а вопреки ему (в день, когда Кулик отсутствовал в лагере). Удивительной фактуры валун удалось сфотографировать, по этой единственной фотографии до сих пор идут споры у метеоритчиков. Спор, однако, безнадежный — первооткрыватель камня Константин Дмитриевич ЯНКОВСКИЙ был вскоре после этого открытия укушен гадюкой, долго провалялся в забытьи, несколько месяцев выздоравливал, а потом… сколько ни бродил по тайге, а найти явившийся ему однажды камень, лежащий на взгорке, уже не смог. Не сумели его найти и десятки других охотников за удачей уже позже, и многие даже сомневались, что камень существовал в реальности. В защиту Янковского надо сказать, что ту единственную фотографию до самой смерти он носил в паспорте у сердца и о камне бормотал даже на смертном одре. О глупостях в такие минуты не говорят… Забегая вперед, скажу, что не очень-то веря в удачу, искали этот камень и мы, бродили по плану и наугад по горе Стойковича и вдоль Южного болота — с тем же успехом…

Кулик же основное внимание в своих поисках метеоритных осколков обратил на круглые заболоченные воронки. Воронки или болота? Пока в Москве бурно спорили, пока болотоведы доказывали естественное происхождение круглых ям, сам Леонид Алексеевич решил действовать. Очень много человеко-дней вложили в осушение ближайшей к Метеоритной Заимке воронке — ей дали имя Сусловской. За несколько месяцев каждодневных усилий прокопали-продолбили в вечной мерзлоте канал, спустили воду… На дне идеально круглого болота обнаружился пень, неповрежденные корни которого уходили глубоко в землю. Если бы кратер произошел от мощного взрыва, удара метеорита, то ничего подобного не сохранилось бы. Значит, это был не метеорит, или — делает вывод Кулик — метеорит упал не здесь! Копать надо на Южном болоте, эпицентр — там! (Справедливости ради надо заметить, что с воронкой не все так просто — другим исследователем, болотоведом Шумиловой было установлено, что торфяные пласты все-таки были повреждены… примерно в 1908 году!)

Терпение у тех, кто хотел бы побыстрее увидеть реальную отдачу от экспедиции, периодически кончается. С той же периодичностью у экспедиции кончаются и деньги. В какой-то момент Кулику становится понятно, что очередное бесславное возвращение из сибирской командировки может стать для него последним, и он идет на хитрость — остается в тайге с явным намерением зазимовать, а с подачи его помощников, в первую очередь Виктора Александровича СЫТИНА, в прессе поднимается широкая волна — надо немедленно организовать спасательную экспедицию — спасать беспомощного и голодающего ученого. В сибирских газетах сквозит недоумение — сибирякам непонятно, как можно терпеть бедствие, если человек имеет небольшой (но достаточный для бывалого таежника) запас продуктов, зачем нужно искать «робинзона», если «каждая собака в Ванаваре» знает месторасположение изб Кулика, откуда, кстати, Кулик и сам мог бы дойти за 3-4 дня до поселка. «Кажется, что Кулика спасают, чтобы он не утонул на сухом месте!» [9]. Но такие настроения — только в Сибири, в центральных же газетах волнение за судьбу смелого ученого не уступает переживаниям во время спасения челюскинцев. Возражения научных оппонентов Кулика стали просто неуместными в ситуации, когда вопрос стоял о «жизни и смерти». Разумеется, вскоре в авральном порядке к избам направился спасательный караван, и «спасенный» ученый продолжил изыскания вместе со своими «спасателями».

Спокойной жизнью во время бешеных поисков метеорита Кулик наслаждался недолго. Очень скоро на него в Москву летит донос: Кулик — враг народа, транжирит народные деньги, никакого метеорита нет и в помине, а поваленные деревья — это просто последствия большого урагана. Деньги дают уже с большим скрипом, но давать пока обещают, вроде бы и в лагеря не отправляют — куда же дальше Тунгуски?! Ученый, согласно известному афоризму, есть человек, удовлетворяющий собственное любопытство за государственный счет. Так вот, Кулик был не просто ученым в полном смысле этого слова, он был еще и очень любопытным ученым, и, чтобы московские чиновники не мешали ему удовлетворять самую большую страсть в жизни, ему приходилось все чаще и чаще утверждать: метеорит вот-вот будет найден. Зная дуболомость чиновников от науки (тех, у кого любопытство ограничивается собственным сейфом), винить его в такой маленькой шалости не поднимается рука.