Карстен Бредемайер - Черная риторика: Власть и магия слова

Но, может быть, дело в том, что мы, мужчины, несем на себе больший груз обязанностей, ответственности и т. д., поэтому и чаще спотыкаемся в критических ситуациях? Хотя нет, вряд ли. Итак, когда же мы говорим неправду вынужденно и когда — умышленно, когда врем по необходимости и когда — из пустого тщеславия?

Автомобиль, любимое дитя немцев (мужчин). Когда речь заходит о машинах, все сразу становятся профессионалами ничуть не хуже Михаэля Шумахера, разве что с меньшими возможностями развить скорость, способную вывести из строя любой радар. Определения «плохой» или «трусоватый» допускаются только применительно к женскому полу. Разумеется, сказочки о суперженщинах, лучше мужчин разбирающихся в моторе или способных быстрее нас поменять колесо, тоже не выдерживают никакой критики. Автовождение — искусство, доступное только мужчинам. Здесь мы скорее готовы допустить, чтобы женщина вскарабкалась на профессиональный Олимп — если только она не собирается въехать туда на автомобиле.

Наша работа. Чуть больше ответственности, повыше должность — и наше эго уже раздувается от чванства, и каждый из нас представляет себя тем, кто так вовремя изложил шефу единственно правильный вариант решения сложной проблемы. Он был просто поражен! Или это было все-таки что-то другое?! Мы намеренно клевещем на других ради собственной выгоды. Слегка подкорректировать увиденное или услышанное — это нормально, небольшие искажения истины являются, так сказать, неотъемлемым атрибутом профессиональной деятельности. Все предприятие, на котором трудится 30 000 человек, держится на одном руководителе проекта, настоящем супермене — отлично! Спорт и свободное время. После проведенных в блаженной праздности выходных поглощенные нами во множестве калорийные блюда на словах превращаются в энергетические смеси для бодибилдеров. Из спортивных телепередач, просмотренных лежа на диване, мы с легкостью генерируем собственные рекордные достижения в беге (на самом деле речь идет о беге трусцой в парке, и достижения эти выглядят, по правде говоря, очень и очень средненько). Что же касается гольфа, то Тайгер Вудс по сравнению с нами просто отдыхает. Ах да, вообще-то в свое время я давал уроки теннисисту Михаэлю Штиху и тренировал около 40 участников Олимпийских игр, чемпионов мира и членов национальных сборных в самых разных видах спорта — от парусного до бобслея. Мои физические данные? Рост 175, плотно сбитый комок мускулов весом приблизительно 70 кг. Ну ладно, если точно — 74,5 кг. Но факт остается фактом — всем этим профи приходится здорово попотеть, когда мы меряемся силами.

Разумеется, совершенно неважно, что я никогда не держал в руках теннисную ракетку и, тем более, не ставил парус. Да, я тренировал их всех только для выступлений по телевидению. Но, как я уже сказал, им пришлось-таки здорово попотеть! Семья. Здесь мы тоже верны и лояльны и служим необходимой и надежной опорой домашнего очага.

Между прочим, при опросах начинает вырисовываться совсем иная картина. Двадцатилетний сын отказывается поступать так, как велит ему отец, взрослая дочь с презрением заявляет: «Папа, последние годы тебя никогда не оказывалось рядом, если мне это было действительно необходимо, а сейчас я уже сама научилась справляться со своими проблемами». Правда, остается еще любовница, исповедующая «принцип надежды» (Эрнст Блох), терпеливо дожидающаяся того момента, когда мы, наконец, перестанем жаловаться на судьбу, расставим все точки над i и прекратим заметать под ковер неразрешенные проблемы.

Но о любовнице можно исповедаться только другу, причем опять же представив себя этаким молодцом, которому и море по колено — роль, которая нам никогда не надоедает. Все женщины лежат у наших ног — при этом у сооруженного нами для самих себя пьедестала при ближайшем рассмотрении обнаруживаются не только трещины, но и свойство в считанные часы разваливаться на мелкие кусочки. Прах есть ты и в прах обратишься. Но этот уход из жизни начинается уже сейчас, а мы все пытаемся задержать его своей неуклюжей ложью.

Весьма убого выглядит на этом фоне женский вариант человеческого существа. Женщины лгут, когда говорят о своем возрасте, а мы, мужчины, гордимся своей зрелостью и знанием жизни. Сколько вы весите? Женщина чаще всего скажет неправду, а мужчина воспользуется поводом лишний раз доказать, как он любит жизнь. Каждый фунт для него — это жизненный опыт и жировой буфер на случай возможных проблем в будущем. В интимной жизни женщин совершенно особое место занимает ложь об оргазме — тогда как нам, мужчинам, приходится стараться изо всех сил, дабы не ударить в грязь лицом, потому что для нас потенция является выражением силы.

Нет ничего труднее, чем говорить правду. Между тем, по мнению ученых, талант врать, искусство обманывать служит признаком высокоразвитого интеллекта. Наука о лжи, ментиология, утверждает, что ложь генетически присуща человеку, и феноменальная эволюция нашего мозга стала возможной лишь благодаря постоянно протекающему процессу кодирования и декодирования правды, полуправды, лжи и намеренной дезинформации.

Самообман, розыгрыш, вынужденная ложь, респектабельная полуправда — этот калейдоскоп имеет бесчисленное количество граней, отражающих все возможные мотивы лжи. «Let's lie it.com» (Да будет ложь (англ.). — Прим. пер.) — вот как выглядит одно из слагаемых успеха современного человека. «Честный всегда остается в дураках», — резюмирует Ульрих Виккерт, постулируя давно изжившую себя прямолинейность. Возможно, ему никогда не приходилось наблюдать ситуации, в которых правда оказывалась источником никому не нужных споров и бесполезных дискуссий, нескончаемых конфликтов и всем надоевших диалогов ни о чем? Наверное, ему до сих пор не довелось узнать о том, что каждая сияющая совершенством истина обязательно тащит за собой безобразный хвост оправданий и при всей своей очевидности способна обманывать не хуже самой отъявленной лжи.

Пример

«Ты спрашиваешь, вкусно ли то, что ты приготовил? Почему бы тебе не спросить, умеешь ли ты готовить в принципе? Может быть, тебе интересно будет узнать, что меня уже тошнит от твоих кулинарных изысков и каждый раз я встаю из-за стола с испорченным настроением? Почему я должна давиться этим, если больше всего мне хочется колбасы с жареной картошкой?» Этот внутренний диалог может продолжаться до бесконечности, язык поставляет ему все новую и новую пищу, и, наконец, следует ответ: «Отлично, просто великолепно!» — это не значит, что я неискренна в своей любви к тебе, возлюбленная надежда и опора моего очага, ведь даже промолчав сначала, я все-таки смогла найти в себе силы и — солгать!