Константин Станиславский - Полный курс актерского мастерства. Работа актера над собой [litres]

25.10.83. Вторник

20.05

Я дома. Рабочий день кончился. Устал. Правда, одна группа за другой (группа Мяккеля + группа Ронтала) – это 6 часов подряд! Никогда я так не уставал за границей. Впору бросить все и бежать. Есть еще одна причина: дома я работаю на 1-м (курсе!) и приходится многое повторять, возникает однообразие – тренинг, «пунктиры», «словесные пунктиры», отрывки…

Побаливает голова. И многое, что тревожит. <���…>

Занятия в одной и в другой группе идут хорошо.

Сегодня за обедом видел ректора. Боже! Каторжник! Маленький, тощий, плешивый, с фальшивой редкозубой улыбкой, давно не бритый. Точнее, не каторжник, а беглец из дурдома. В глазу – дикий блеск. Шизоид! Сказал: «Никак не могу с вами повидаться – очень много работы… но я очень рад». Я ответил: «У меня здесь тоже много работы и нет свободного времени, но я тоже очень рад». Думаю, на этом контакты кончатся.

На занятиях появились две норвежки. Вот они ни на кого не похожи. Они скандинавки: белокурые, ширококостные, большие, с одинаковыми голубыми глазами, большими носами, но не острыми, а какими-то закругленными, с дивными зубами, некрасивые и какие-то чистые-чистые. Все вместе обсуждали вопрос моего будущего семинара для Дании, Норвегии и Исландии. <���…>

26.10.83. Среда

<���…> Сижу в Национальном театре. <���…> Театр классически торжественный, но со скромным залом. Я в третьем ряду, в самой середине. Сцена открыта, но без голых стен и аппаратуры, она архитектурно продолжает зал. Среди публики, по-моему, только я в черно-белом варианте. Одеты очень просто. (Цвет мужских рубашек в основном голубой.) Но спектакль идет 3 часа 35 минут. О, ужас!

…В антракте думал смыться, но никто не уходит, увы… Старик знаменитый играет голоском в традициях старых «хороших» провинциальных актеров, остальные – крепким тоном. Режиссер?.. И публика (вроде) вышла на сцену и расселась («весь мир – театр») – идея!! И в зале играют, и ветродуй сильно дул в зал во время бури, и изо рта умирающего шута кровь хлынула, и маски страшные актеры периодически надевали. Все фокусы, которыми оснащена современная режиссура, были использованы. Да! И черная лошадь много играла! Настоящая, очень милая…

Но во втором акте соскучиться было нельзя: омерзительная сцена пытки Глостера, Регана била его ногой по яйцам, а потом у него вырывали глаза, он заливался кровью, и глаз висел, прилипший к щеке, – а Регана сладострастно кончала… Был бой рапидом под стробоскоп, был взрыв, и декорация (технически здорово) развалилась, зал наполнился дымом, и началось непонятное: кто в костюмах действующих лиц, кто в современных; вывезли стойку с настоящими современными автоматами, и началась дуэль на автоматах. Понять ничего было нельзя… <���…>

27.10.83. Четверг

18.30

В гостинице. Проснулся (в первый раз спал днем). Попил (своего) кофея. Жду половины восьмого смотреть моноспектакль Куртена (режиссер – жена!). Этакая лит. композиция по известному шведскому писателю. Егои о нем(привет, Фрид!). <���…>

Куртен оказался неплохим актером. Прост, органичен, умеет рассказывать, держит живую действенную связь с залом, пластичен, очень хорошо обыгрывает вещи, прекрасно владеет характерностями… Жена его, состоящая из огромных вызывающе выдвинутых зубов, к которым приклеено все остальное, очень тощая – неплохая режиссерка!

А черный зал в подвале «Юлиус-центра» – это да! Это действительно черная студия, а цвет, а свет, а технические возможности!! Театры уходят в подвалы не по бедности, а при вентиляции это здорово и дешево…

В городе влажно, тепло, безветренно; понял, город пропорционален своим трамвайчикам с их рельсами…

По телевидению идет передача об Эдит Пиаф; шансонье поют что-то ей посвященное, и идет хроника о ней, в т. ч. похороны; поют и ее вещи. Передача, как я понимаю, немецкая. Поют немцы, а говорят по-немецки и по-французски… Тоже композиция! (Привет, Фрид!) <���…>

29.10.83. Суббота

Первый выходной. Встал в 8. В ресторане по случаю субботы народа больше. Весь день, похоже, проведет со мной Хейки. Бедняга! Но и я в порядке: весь день по-немецки! Хотя увидим много интересного. Собор. Путешествие по морю. Свеаборг,1748 год, до сих пор единственный проход для больших судов здесь. Настоящая крепость. Русские пушки всех калибров. Церковь, в барабане купола – маяк. <���…>

Хейки рассказывает о безработице и бездомности. Проблемы!! То же по всей Скандинавии. Автоматика – безработица. На Востоке у нас огромный рынок. Мы можем приобрести все, что производят Скандинавские страны, но нужен балансэкспорта и импорта. А что они могут у нас купить? Уголь, газ, м.б., немного автомобилей… Нефть… И? И все!..

Обалденная церковь. Играет тихая музыка. Солнце через купол играет на стенах. Небо – камень – музыка… <���…>

Хейки со мной потерял весь день. Он устроил мне дивную морскую прогулку, показал Свеаборг, церковь, памятник Сибелиусу, Хельсинки – словом, все, что я просил, и вечером бежит со мной в кино на «Казанову» Феллини. Старый фильм, но хоть классику посмотрю.

Оделся я правильно, хотя ветер на море дул изрядный – мерзла только мордашка. Пока что день перенасыщен… Ну и «Казанова»! Сначала шок: 25 марок билет! Ну фильм весь только про <���…>. Но почему непротивно? Смешно, философично. Гений Феллини – цвет, свет, композиция, типажи – все делает фильм о чем-то, кроме того, о чем буквально снят…

Ночной город, проходим через вокзал. Тепло, открыты киоски. Ну и молодежь. Ну и мальчики, и девочки!! Пьяные, курят, похоже, детская проституция есть.

30.10.83. Воскресенье

Ночью снился фильм Феллини, но совсем не секс. Кадры! По цвету, композиции, типажам. У него все компоненты говорят! Все! Мы (и это хорошо) так много вкладываем в актера, так верим именно в его силу, что достигаем успеха (например, успех «Вассы»). Но наша режиссерская культура в отношении других компонентов очень низка (нельзя же всерьез относиться к рутберговской пантомиме в «Так победим»). Сейчас начало 11-го, Мартин приедет в 13.30, что делать? Телик молчит (м.б., в воскресенье он не работает?), на улице дождь, гулять неохота. Хейке рассказал об «идеях» ректора. Сейчас самое заразительное – спорт, значит, нужно делать театр его средствами, но лучше. И вообще, веселый и эротичный нужен театр (а ведь это уже партийность искусства. Развлекать! И все! Нет, нельзя нам отказываться от психологического театра…).

13.00

Спускаюсь встречать Мартина. Дотянул, дотомился. Все не мог понять, что-то мне не по себе… Наконец понял: вторые сутки не говорю по-русски!.. Точка зрения Ламбакка на «Три сестры» – работу свою не любят, ругают все время, бестактны, Наташе сразу: зеленый пояс – нехорошо. Не значит ли фраза Чебутыкина: «Бальзак венчался в Бердичеве», намек на него и Ирину? Серебряный самовар, который дарят на серебряную свадьбу. И все возмущены, не тот же ли это намек? Маша изменяет мужу – красиво? А Наташа с Протопоповым – некрасиво? Это из беседы с Куртеном у него в загородном доме за кофе. Простой крестьянский дом на 5 комнат.<���…>