Бернар Вербер - Энциклопедия абсолютного и относительного знания

Что происходит дальше? Оба думают: «Уверен, он расколется, выдаст меня, сидеть мне пять лет, а он выйдет. Несправедливо!» Следующая мысль у обоих такая: «А если выдам я, то освободят меня. Зачем нам обоим мотать срок, когда хотя бы один может этого избежать?» В такой ситуации значительное большинство испытуемых быстро сдает подельника. Учитывая, что тот рассуждает так же, оба получают по четыре года тюрьмы.

А ведь если бы оба держали язык за зубами, то отделались бы только двумя годами.

Еще более странно следующее: если воспроизвести эксперимент и разрешить двум подозреваемым обсудить варианты, результат не поменяется. Даже выработав общую стратегию, оба подозреваемых в конце концов друг друга выдают.

Вот маленький практический тест, позволяющий понять, кто перед вами.

Расчертите лист на шесть квадратов.

Вставьте в первый круг.

Во второй треугольник.

В третий лесенку.

В четвертый крест.

В пятый квадрат.

В шестой опрокинутую цифру 3, чтобы получилось округлое «m».

Попросите испытуемого дополнить геометрические фигуры так, чтобы вышло что-то не абстрактное, и еще приписать рядом с рисунком какое-нибудь прилагательное.

Когда все будет готово, изучите рисунки, учитывая, что:

– рисунок вокруг круга указывает на то, как человек видит самого себя;

– рисунок вокруг треугольника – каким человека, по его мнению, видят другие;

– рисунок вокруг ступенек – как человек относится к жизни вообще;

– рисунок вокруг крестика – какой он видит свою духовную жизнь;

– рисунок вокруг квадрата – как он относится к своей семье.

– рисунок вокруг упавшей «тройки» – его отношение к любви.

Этот тест, разумеется, – всего лишь способ занять время в ресторане, пока принесут заказанные блюда, но кое-какой интерес он все же может представлять.

Маленькая дзен-сказка.

Фермеру дарят подарок для сына – белую лошадь. Сосед ему говорит: «Повезло же тебе! Мне такую красивую белую лошадь никто не подарит». – «Не знаю, хорошо это или плохо…» – отвечает фермер.

Позже фермерский сын садится на лошадь, а она встает на дыбы и сбрасывает его. Парень ломает ногу. «Какой ужас! – говорит сосед. – Недаром ты сказал, что это может быть плохо. Наверняка подарок был сделан с коварной целью. Теперь твой сын калека!» Но фермер в ус не дует. «Не знаю, хорошо это или плохо», – бросает он.

Начинается война, парней мобилизуют, но фермерский сын со сломанной ногой остается дома. «Во всей деревне один твой сын не пойдет на войну, – говорит сосед. – Повезло!» – «Не знаю, хорошо это или плохо», – отзывается фермер.

Идеи похожи на живых существ. Они рождаются, растут, множатся, сталкиваются с другими идеями, умирают.

Что, если идеям, как животным, свойственна эволюция?

Что, если среди идей идет естественный отбор по Дарвину, отсеивающий слабейших и воспроизводящий сильнейших? В 1970 г. Жак Моно высказывает в «Случае и необходимости» гипотезу автономности идей и их способности размножаться подобно живым организмам.

В 1976 г. Ричард Докинс предлагает в «Эгоистичном гене» концепцию «идеосферы». В мире идей она имела бы тот же смысл, что биосфера в мире животных.

Докинс пишет: «Когда вы заражаете мое сознание плодотворной идеей, она становится буквально паразитом моего мозга, превращая его в орудие распространения этой идеи». Он приводит в пример концепцию Бога – однажды возникшую у нас идею, с тех пор непрерывно развивающуюся, крепнущую и распространяющуюся средствами речи, письменности и искусства; священнослужители воспроизводят и интерпретируют ее, приспосабливая к пространству и времени, в которых живут. Но идеи мутируют быстрее, чем живые существа. Например, коммунистическая идея, рожденная умом Карла Маркса, чрезвычайно быстро распространилась в пространстве, затронув половину планеты. Она эволюционировала, мутировала и в конце концов скукожилась и теперь интересует все меньше людей, совсем как вымирающий вид животных.

Но при всем том эта идея принудила к мутации идею «капитализма по старинке».

Из борьбы идей в идеосфере возникла наша цивилизация. Сейчас компьютеры придают идеям мутирующее ускорение. Благодаря Интернету та или иная идея может стремительно распространиться в пространстве и во времени и без промедления столкнуться с идеями-соперницами и предшественницами.

В биологии эволюция тоже не подчинена морали. По этой причине следует, возможно, дважды подумать, прежде чем подхватить «завалявшуюся» идею, ибо ныне идеи сильнее своих создателей и переносчиков. Хотя и это не более, чем идея…

Человек всегда испытывает чье-то влияние. Пока он воображает, что счастлив, это его не беспокоит. Он считает нормальным, что ребенок или поедание через силу ненавистной еды – это и есть его семья. Что начальник его унижает – это и есть его работа. Жена не проявляет к нему должного уважения – чего еще ждать от супруги (или супруга)? Он считает нормальным, что власти неуклонно сокращают его покупательную способность: что делать, он сам за них голосовал.

Он не замечает, что его душат, предан своей работе, семье, политической системе – своим тюрьмам, – как формам выражения своей индивидуальности. Многие верны своему статусу рабов и готовы драться до крови за сохранение своих цепей. Для их пробуждения необходим КС (кризис сомнения). КС может принимать разные формы: несчастных случаев, болезней, семейных разрывов, профессиональных неудач. Они приводят человека в ужас, зато временно избавляют от привычных представлений. После такого КС человек торопится на поиски новой тюрьмы, которая заменит рухнувшую. Разведенный спешит в новый брак. Уволенный соглашается на худшую работу…

А потом снова наступает КС, и пока узник осваивается в новой тюрьме, с ним случается недолгое просветление, и он видит истинную свободу. О, какой страх это ему внушает!

В наши дни траур постепенно уходит в прошлое. После похорон родственники спешат все быстрее возвращаться к своим привычным занятиям.

Уход дорогого человека теряет важность. Черный цвет перестает быть траурным. Стилисты ввели его в моду, поскольку он стройнит, а это шикарно.