Григорий Брук - В тайниках тела (Приключения в микромире. Том VI)

Поэтому-то мускулам необходим отдых: в течение отдыха к уставшему мускулу приливает кровь, усиливается доставка кислорода, а главное — убираются ядовитые продукты.

Когда они будут удалены из мускулов, человек чувствует, что отдохнул и снова способен к труду.

Очень вредно работать, когда чувствуешь усталость. Это чувство играет роль тревожного сигнала; надо к нему прислушиваться и руководиться его указаниями. И не только в мускулах, но и в мозгу при усиленной работе развиваются разные яды; и здесь нужен отдых.

Но если бы работа мускулов шла очень медленно, они могли бы работать всю жизнь. Если бы указательный палец сгибался всего 2 раза в минуту, он мог бы работать всю жизнь безостановочно; но если он сгибается и разгибается чаще, то он устает и нуждается в отдыхе. Понятно тебе это?

— Понятно.

— Ну а теперь я проголодался отчаянно, — сказал лейкоцит, — надо посмотреть, нет ли чего перекусить.

— И я, признаться, здорово есть хочу.

— Не думаешь ли ты найти здесь хлеб с маслом и колбасу? — засмеялся лейкоцит.

— А что ж? Я бы от этого не отказалась.

— Ну, здесь надо эти привычки оставить. Вот лежит умирающая клетка плевы. Видишь? Проберемся к ней.

— Клетка умерла, сказал лейкоцит, — я чувствую это, и я люблю умершие клетки до безумия.

— Но мне это не улыбается.

— Как хочешь. Неволить тебя не стану. Ты сама теперь стала вроде лейкоцита. А мы, лейкоциты, не только за-щиники и организма от бактерий; мы еще и санитары. Мы уничтожаем все омертвевшие и ненужные клетки. Я, право, не знаю, отчего умерла эта клетка, но мой долг и мой аппетит властно мне приказывают приняться за еду. А ты напрасно брезгуешь. Ну-ка попробуй.

И, ободряемая лейкоцитом, она принялась с ним вместе уписывать погибшую клеточку. Скоро от нее осталось одно воспоминание, а Надя почувствовала, как к ней возвращаются силы.

— Ну, что мы теперь будем делать? — спросила она лейкоцита.

— Знаешь что? Я думаю, проберемся в кровеносный сосуд и поплывем опять с кровью.

Сказано — сделано. И наши друзья очутились в волосном сосуде, а оттуда поплыли к сердцу.

Во рту. Дуплистые зубы. Слюнные железы. Неожиданная тревога. Обед рабочего и путешествие в желудок. Опять одна. Приключения в желудке. Снова с лейкоцитом. «Топки» организма. Ферменты и их роль. Значение соляной кислоты. Почему желудок сам себя не переваривает. Воротная вена.

Наши путешественники снова прошли через правое предсердие, а дальше через правый желудочек в легкие; оттуда они снова попали в левое предсердие, а потом в левый желудочек. Теперь они из левого желудочка двинулись не вниз, а вверх, в рот. (Рис. 20).

Здесь было очень интересно. Сначала Наде было неприятно. Они оказались на внутренней стенке щеки, куда они вылезли из волосного сосуда, по совету лейкоцита, чтобы получше наблюдать. Но как язык, так и щеки и нёбо — все было покрыто слоем слизи. Слизь непрерывно изливалась из массы железок в полость рта.

Кроме слизи, во рту было некоторое количество слюны, и она, примешиваясь к слизи, внушала Наде еще большее отвращение. Но это продолжалось недолго: лейкоцит, видимо, чувствовал себя в слизи и слюне как в своей тарелке.

Во рту вдоль внутренней стенки щек шли два ряда зубов. Они были не очень привлекательны; правда, некоторые зубы были белы и целехоньки; но некоторые были черны, как деготь, в них были дупла, из которых шел скверный запах. Лейкоцит, видимо, испытывал удовольствие: тошнотворный запах его привлекал.

— Эх, — сказал он, — жалко, что нам надо отправиться на дальнейшее изучение человека, а то бы я остался здесь надолго. Работы здесь хоть отбавляй.

— Но почему здесь так отвратительно пахнет?

— В этом опять-таки виноват наш хозяин; он не чистит зубов и не следит за ними вообще. В дуплах завелась масса бактерий, которые вызывают гнилостное разложение; их необходимо уничтожить. Не думай, что я тут один; здесь много лейкоцитов и помимо меня. Много нас гибнет здесь в борьбе с бактериями: видишь, в слюне сколько плавает трупиков лейкоцитов?

Человек их либо выплевывает, либо проглатывает со слюной, и тогда их трупики перевариваются в желудке. Да, нелегко стоять на защите человека.

— Но почему не больно этому человеку? Зубы-то у него гниют.

— Гниют, конечно, но дупла еще не достигли зубной мякоти; когда они до нее доберутся, тогда человеку станет больно: он заревет белугой, будет ругать «проклятый зуб», но не догадается обругать самого себя за свое невежество и за свою беспечность.

— А нельзя ли ему помочь?

— Можно, конечно; надо починить дуплистые зубы и чистить зубы утром и на ночь. Тогда все будет благополучно.

— Когда окончу путешествие, непременно скажу ему об этом; много о чем надо поговорить с ним, так заодно и об этом поговорю.

— Вот посмотри, — сказал лейкоцит, — видишь, внизу, далеко под нами, виднеется отверстие выводного протока? Это проток слюнной железы (рис. 21). У человека три пары слюнных желез (рис. 21); одна пара околоушных; когда они воспаляются и распухают, лицо делается похожим на морду поросенка; а потому болезнь эта получила название «свинки»..

— Так свинка — это воспаление околоушных желез! А я этого не знала.

— Другая пара — это подчелюстные железы; третьи — подъязычные. Все они выделяют слюну несколько различного качества. И, заметь, слюна выделяется обычно в очень скромных количествах; но когда человек начнет есть, то ее выделяется много. Попробуй глотать слюну впустую, — предложил лейкоцит.

Надя попробовала: глотнула раз, другой; третий и четвертый глотнула еле-еле; а на пятый глоток слюны никак не набралось. Пришлось глотнуть впустую и то с трудом.

Видя ее бесплодные попытки, лейкоцит весело смеялся.

— А ты попробуй что-либо жевать, хоть сухари, хоть яблоко; увидишь, как весело побежит слюна.

— Да тут ничего такого не найти. А твои клеточки можно есть только тогда, когда очень голодна.

— Смотри! смотри! — закричал вдруг лейкоцит, — тут холерная запятая! — и он ринулся к тому месту, где лежала бактерия холеры. Скоро он начал обволакивать запятую своими ложноножками. Бактерия сопротивлялась отчаянно: она корчилась и судорожно била своими жгутиками. Надя с интересом и тревогой следила за ходом битвы и успокоилась лишь тогда, когда запятая оказалась целиком внутри лейкоцита и начала замирать.

Успокоился и лейкоцит: