Эдуардо Кон - Как мыслят леса. К антропологии по ту сторону человека

Следовательно, собаки могут приобретать некоторые качества ягуара, но и ягуары также могут становиться собаками. Несмотря на свою очевидную роль хищников, ягуары – покорные собаки духов – хозяев лесных животных. По словам Вентуры, «тот, о котором мы мыслим, как о ягуаре, в действительности является собакой [духа – хозяина животных]».

Важно отметить, что в Авиле этих духов – хозяев животных [122] В Авиле их называют «хозяевами леса» (сача амугуна) или «повелителями леса» (сача курагагуна). , которые держат ягуаров в качестве собак, часто описывают как могущественных белых владельцев поместий и священников. Люди приравнивают животных-дичь, которыми владеют и которых защищают эти духи-хозяева, к стадам крупного рогатого скота, которые белые держат на своих ранчо. Следовательно, в некотором смысле руна из Авилы не так уж и отличаются от многих других жителей Амазонии, считающих человеческую и нечеловеческую социальность одним и тем же явлением. То есть для многих жителей Амазонии социальные принципы, обнаруживаемые в человеческом обществе, идентичны тем, по которым созданы общества животных и духов леса. Это происходит в обоих направлениях: нечеловеческая социальность информирует о понимании человеческого общества так же, как человеческая социальность информирует о понимании нечеловеческих (см. Descola, 1994). Однако Авила всегда была частью большой политической экономии, и в то же время она полностью погружена в лесную экологию самостей. Это означает, что «общество» руна также включает в себя ощущение тяжелых отношений руна с другими на широкой колониальной, а теперь и республиканской арене. В результате социальность, распространяющаяся на нечеловеческих обитателей леса, также сформирована слишком человеческими историями, в которые руна оказались втянутыми на протяжении многих поколений. Этим отчасти объясняется белый цвет кожи хозяев животных, обитающих в глубине леса (подробное обсуждение того, что именно здесь означает «белый», см. Главы 5 и 6).

Ягуары-оборотни – руна-пума – тоже собаки. Как Вентура объяснил мне это, ссылаясь на своего недавно умершего отца, когда человек «с ягуаром» ( пумаю ) умирает, его или ее душа отправляется в лес, «чтобы стать собакой». Ягуары-оборотни становятся «собаками» духов – хозяев животных. То есть они попадают в подчинение точно так же, как люди из Авилы, когда отправляются в качестве рабочих рук к землевладельцам и священникам. Следовательно, руна-пума – одновременно руна, могущественный хищник-кошка и покорная собака белого духа-хозяева животных.

Собаки не только символизируют затруднительное положение руна (быть одновременно хищником и жертвой, господствовать и покоряться), но и распространяют действия людей в мире за пределами деревни. Поскольку они служат разведчиками и часто обнаруживают добычу задолго до того, как это смогут сделать их хозяева, собаки увеличивают хищнические усилия руна в лесу. Кроме того, они наравне с людьми подвержены тем же угрозам хищничества со стороны ягуаров.

В дополнение к связям, которые они помогают людям формировать с лесными существами, собаки позволяют руна устанавливать связи с другим миром за пределами деревни – областью бело-метисных колонистов, владеющих ранчо в окрестностях Авилы. Собаки в Авиле удручающе недокормлены, в результате чего они часто бывают очень нездоровыми. По этой причине им редко удается произвести жизнеспособное потомство, и людям из Авилы часто приходится обращаться к посторонним, чтобы получить щенков. Неспособность собак к репродукции, являющаяся следствием действий человека, делает жителей Авилы зависимыми от других людей в деле размножения своих собак. Они также склонны заимствовать клички собак, используемые колонистами. В этом отношении имена Пуканья и Уйки – исключения. Более популярные клички для собак – Маркеза, Китенья и даже Тивинтца (топоним хиварского происхождения, обозначающий место территориального конфликта 1995 года Эквадора с Перу). Эта практика использования имен собак, предпочитаемых колонистами, является еще одним показателем того, как собаки постоянно соединяют руна с более широким социальным миром, даже когда они сами являются продуктом домашней социальности.

Выступая связующим звеном между лесным и внешним мирами, собаки во многом напоминают руна, которые, будучи «христианскими индейцами», исторически служили посредниками между городским миром белых и лесным миром аука, то есть нехристианского, «непокоренного» коренного населения, особенно народа ваорани (Hudelson, 1987; Taylor, 1999: 195) [123] Несмотря на всю проблематичность (см. Uzendoski, 2005: 165) колониальных категорий, которыми на протяжении истории описывались руна (например, христиане и мансо [культурные, на языке кечуа – мансу ] в отличие от язычников [аука] и диких [кита]), игнорировать их нельзя. Дело в том, что сегодня, по крайней мере в Авиле, они образуют идиому, через которую воплощается не столь очевидная, но вполне определенная агентность (см. Главу 6). . Примерно до 1950-х годов руна вербовали могущественные землевладельцы для выслеживания и нападения на поселения ваорани; по иронии судьбы, это напоминает то, как мастифы испанских завоевателей были использованы для преследования предков руна [124] Я благодарен Мануэле Карнейро да Кунье за то, что напомнила мне об этом факте, о котором свидетельствуют и несколько записанных мной устных преданий. См. также письменные отчеты очевидцев и фотографии, сделанные во время таких экспедиций (Blomberg, 1957). . Кроме того, в качестве наемных рабочих на ранчо руна продолжают помогать колонистам взаимодействовать с лесом, например охотясь для них.

Стоит также заметить, что собаки, которых жители Авилы приобретают у колонистов, по большей части не принадлежат ни к одной узнаваемой породе. На большей части испаноязычного Эквадора таких собак пренебрежительно называют «руна» (например, ун перро руна ), то есть «дворняжками». На языке кечуа, напротив, руна означает личность. Это слово используется как своего рода местоименный маркер позиции субъекта, поскольку все самости считают себя личностями; он наделяется самостоятельным бытием только как этноним в объективирующих практиках, таких как этнография, расовая дискриминация и политика идентичности (см. Главу 6). Тем не менее словом, которое на кечуа обозначает «личность», в испанском называют дворовых псов [125] Понятие «руна» используется в эквадорском варианте испанского языка для описания скота неопределенной породы. Оно также служит уничижительной характеристикой чего-либо, что якобы имеет «индейские» качества (например, грязные или потрепанные вещи). . Не будет большим преувеличением сказать, что руна для многих эквадорцев обозначает собак, лишенных некоторого цивилизованного статуса, sin cultura – без культуры. В соответствии с этой примитивистской колониальной логикой, определенные группы собак и определенные группы коренного населения, а именно говорящие на кечуа руна, служат отметками на этом воображаемом пути от животного к человеку.