Дэниел Франклин - Мегатех. Технологии и общество 2050 года в прогнозах ученых и писателей

В такой дружественной для искусственного интеллекта инфосфере нас регулярно просят доказать, что мы люди — для чего разгадать так называемую «капчу» (CAPTCHA, аббревиатура английской фразы «полностью автоматизированный публичный тест Тьюринга, определяющий, где компьютер, а где — человек»). Тест представляет собой слегка измененные буквы, иногда фрагменты изображений, иногда то и другое вместе. И при регистрации новой учетной записи, например в Википедии, мы должны дать правильный ответ, чтобы доказать: мы — люди, а не программы. Иногда это просто рамка с надписью: «Я не робот» и кнопкой подтверждения. Программы не могут поставить в ней галочку, поскольку не понимают это сообщение, люди же находят задачу тривиальной.

Каждый день в Интернет выходит все больше людей, он связывает все большее количество документов, инструментов, взаимодействующих друг с другом устройств, датчиков, RFID-меток, спутников, приводов, данных. Иными словами, постоянно расширяется пространство, приспособленное для нужд компьютеров, а не людей. Все больше рабочих мест и видов деятельности становятся цифровыми по своей природе: игры, обучение, развлечения, знакомства, встречи, борьба, лечение, сплетни, реклама. Мы делаем все это и многое другое в инфосфере, где все больше напоминаем гостей, а не хозяев. Это хорошая новость для будущего ИИ и умных технологий в целом. С каждым шагом они будут становиться экспоненциально полезнее и успешнее. Ведь они — настоящие «цифровые аборигены». Однако преобразование мира в оболочку ИИ — это процесс, связанный с серьезными проблемами. Некоторые — например, «цифровая пропасть» — хорошо известны и очевидны; другие менее заметны и не так известны.

Брак, заключенный в инфосфере

Представьте себе двух людей — назовем их И и Л. Они женаты и хотят, чтобы их отношения были успешными. И — более активный, он непреклонен, упрям, нетерпим к ошибкам и вряд ли изменится. Л — полная его противоположность, но постепенно становится все ленивее и зависимее от И. То есть возникает дисбаланс, при котором И в конце концов формирует отношения под себя, меняя поведение Л — возможно, он даже с самого начала планировал это сделать. Если брак сохраняется, то лишь потому, что все очень тщательно подогнано под желания И.

В этой аналогии искусственный интеллект и «умные» технологии играют роль партнера И, в то время как люди явно оказываются на месте партнера Л. Риск, которому мы подвергаемся, заключается в том, что, подстраивая мир под себя, технологии могут формировать нашу физическую и концептуальную среду и сдерживать нашу способность приспособиться к ним, поскольку это лучший или самый простой (а иногда — единственный) способ заставить все работать. Ведь ИИ — это глупый, но трудолюбивый супруг, а человечество — умный, но ленивый. Так кто к кому будет приспосабливаться, учитывая, что развод невозможен? Вы наверняка вспомните много эпизодов из реальной жизни, когда «договориться» с компьютером либо не получалось вообще, либо только каким-нибудь громоздким или нелепым образом, который оказывался единственным способом заставить электронную систему сделать то, что необходимо. «Компьютер говорит „нет“, — сообщает персонаж Кэрол Бир в английском комедийном скетче „Маленькая Британия“ на любой запрос клиента.

Очень важно, что все большее присутствие в нашей жизни все более умных технологий оказывает огромное влияние на наше представление о себе и о мире, а также на взаимодействие с последним. В связи с этим важно не начать думать, что машины обладают сознанием или умом или способны понимать или знать что-то так же, как мы. Они этого не могут.

Есть множество известных случаев, демонстрирующих пределы возможностей компьютерных технологий, так называемые нерешаемые задачи, для которых можно доказать невозможность построения алгоритма, всегда приводящего к правильному ответу в виде „да/нет“. Мы знаем, что наши вычислительные машины, например, удовлетворяют так называемому соответствию Карри — Ховарда, утверждающему, что между математическими доказательствами и програмами для компьютеров наблюдается структурная эквивалентность. Поэтому любое логическое ограничение относится и к компьютерам. Многие машины способны делать удивительные вещи: среди прочего, они легко выигрывают у нас в разные настольные игры: шашки, шахматы, го — и даже побеждают в викторинах! И это не предел. И все же все они — варианты машины Тьюринга, абстрактной модели, устанавливающей пределы того, что может быть сделано компьютером посредством математической логики. Квантовые компьютеры тоже ограничены пределами того, что может быть вычислено (так называемыми вычисляемыми функциями). Из машины Тьюринга не может волшебным образом появиться никакая сознательная, разумная, обладающая волей сущность.

Дело в том, что интеллектуальные технологии — благодаря огромному количеству доступных данных, очень сложным программам и возможности беспрепятственно взаимодействовать друг с другом — способны решать все больше и больше задач, причем делать это (включая прогнозирование нашего поведения) лучше нас. Поэтому мы больше не единственные возможные исполнители. Именно это я называю „четвертой революцией“ в нашем понимании самих себя. Оказалось, не мы находимся в центре Вселенной (Коперник), биологического царства (Дарвин) или царства разума (Фрейд). После Тьюринга мы больше не пребываем в центре инфосферы — мира обработки информации и умных приложений. Мы разделяем ее с цифровыми технологиями.

В решении все большего числа задач нас превосходят уже даже не дети из научной фантастики, обладающие сверхразумом, а самые обычные предметы, несмотря на то, что они не умнее тостера. Их способности заставляют нас испытывать смирение и переоценивать человеческие исключительность и особую роль во Вселенной. Мы полагали себя самыми умными, потому что можем играть в шахматы. Теперь обычный телефон играет лучше гроссмейстера. Мы думали, что свободны, потому что можем купить все, что пожелаем. Теперь глупое, как пробка, устройство может предсказать модель нашего потребительского поведения, а иногда даже предвидеть наши действия.

Что все это значит для нашего самосознания? Успех технологий во многом зависит от того, что, рассуждая о возможностях сверхразума, мы тем временем все больше наполняем мир огромным количеством устройств, датчиков, приложений и данных. В результате он становится средой, где технологии смогут заменить нас, но при этом им не потребуется какого-либо понимания, намерений, интерпретаций, эмоциональных состояний, семантических навыков, совести, самосознания или интеллектуальной гибкости (позволяющей нам, например, использовать обувь в качестве молотка, если нам нужно забить гвоздь). Память (в форме алгоритмов или гигантских наборов данных) работает лучше интеллекта, если нужно посадить самолет, найти оптимальный маршрут из дома в офис или лучшую цену на новый холодильник.