Норберт Винер - Корпорация «Бог и голем»

Заявления такого рода часто кажутся осторожным и консервативным умам менее рискованными, чем опрометчивые рассуждения о возможных аналогиях. Впрочем, если опасно проводить сопоставления без достаточных доказательств, столь же опасно отвергать аналогии, не доказав их несостоятельность. Интеллектуальная честность не равнозначна отказу принять интеллектуальный риск, а отказ даже рассматривать нечто новое, вызывающее эмоциональное возбуждение, не может быть внятно оправдан этически.

Представление о том, что Бог якобы сотворил человека и животных, воспроизводство живых существ по своему образу и подобию и потенциальное воспроизводство машин — все это суждения одного порядка, вызывающие схожее эмоциональное возбуждение, как и дарвиновская теория эволюции и происхождения человека. Если нашу гордость сильно уязвило сравнение человека с обезьяной, то со временем мы сумели свыкнуться с этой мыслью; а еще большим оскорблением видится нам сравнение с машиной. Всякая новая идея в свою эпоху вызывает некоторую толику того осуждения, которое в минувшие века окружала грех колдовства.

Я уже упоминал о наследственности машин и о дарвиновской теории эволюции посредством естественного отбора. Чтобы «генетика», приписываемая нами машинам, тоже стала основой эволюции через естественный отбор, нужно учитывать саму изменчивость и наследование изменчивости. Укажу, что в предлагаемой нами разновидности генетики машин найдется место для обоих факторов. Изменчивость порождается неаккуратностью процесса копирования, который мы обсуждали выше, а скопированная машина, воплощенная в нашем «белом ящике», сама может служить образцом для дальнейшего копирования. В самом деле, если в исходном одноэтапном процессе копирования копия сходна с оригиналом по операциональному образу, но не по облику, на следующей стадии копирования пространственная структура сохраняется и новая копия становится копией уже во всем.

Понятно, что в процессе копирования предыдущая копия может использоваться в качестве нового оригинала. Это значит, что изменения в наследуемых свойствах сохраняются, пускай они подвержены дальнейшим изменениям.

Я уже отмечал, что осуждение, которое в прошлые века окружало грех колдовства, ныне выносится множеством умов теориям современной кибернетики. Не ошибусь, если скажу, что всего два столетия назад ученый, посмевший заявить, что он изобрел машину, способную обучаться играм или самовоспроизводиться, был бы вынужден надеть «санбенито», одеяние жертв инквизиции, а потом его передали бы светским властям — с наказом «не проливать кровь», то есть сжечь [17] Испанская инквизиция использовала два типа «покаянных балахонов»: один, с красным Андреевским крестом, предназначался для раскаявшихся еретиков, другой, расшитый изображениями монахов, драконов и бесов, предназначался для упорствующих. Приговор выносился клириками, но исполнять его полагалось светским властям. . Так произошло бы наверняка, разве что он сумел бы убедить какого-нибудь высокого покровителя в своей способности превращать простые металлы в золото, подобно пражскому рабби Леву, утверждавшему, будто своими заклинаниями он вдохнул жизнь в глиняного голема, и убедившему в этом императора Рудольфа [18] Согласно народному преданию начала XVII века, голема сотворил знаменитый пражский каббалист и алхимик Лев бен Бецалель (рабби Лев), действительно поддерживавший достаточно близкие отношения с императором Рудольфом. . Даже сегодня, случись некоему изобретателю доказать какой-либо компании по производству вычислительных машин, что его магия может им пригодиться, этот человек до Судного дня мог бы заниматься своей черной магией без малейшего риска для себя.

Что такое колдовство и почему оно осуждалось как грех? Почему вызывал такое неодобрение глупый маскарад черной мессы?

Следует оценивать ритуал черной мессы с точки зрения ортодоксального верующего. Для остальных это совершенно бессмысленная и непристойная церемония. Но те, кто в ней участвует, на самом деле куда ближе к ортодоксии, нежели осознает большинство из нас. Главным элементом черной мессы является привычный христианский догмат, согласно которому священник творит истинное чудо, а хлеб и вино причастия становятся плотью и кровью Христовой.

Ортодоксальный христианин и колдун согласны в том, что, едва состоялось чудо пресуществления, осененные Божеством Святые дары способны творить дальнейшие чудеса. Еще они согласны в том, что чудо пресуществления под силу только священнослужителю, должным образом рукоположенному. Вдобавок они согласны в том, что такой священник впредь не лишается своих чудотворных сил (а если его отрешат от сана, он творит чудеса под страхом вечного проклятия).

С учетом изложенных постулатов можно посчитать совершенно естественным то обстоятельство, что некоей живой душе, проклятой, но гениальной, пришла на ум идея завладеть Святыми дарами и употребить их силы к собственной выгоде. Именно тут, а вовсе не в кощунственных оргиях, заключается главный грех черной мессы. Магия Святых даров благотворна по самой своей природе, а стремление извратить ее суть и воспользоваться ею на что-то иное, кроме вящей славы Господней, есть смертный грех.

Этот грех Библия приписывает Симону-волхву, который торговался с апостолами, рассчитывая купить чудотворные способности, и был обличен и осужден святым Петром [19] Деян. 8:18–24. . Легко вообразить замешательство и огорчение этого бедняги, когда он узнал, что чудотворные способности не продаются, а Петр отказался принять сделку, которую сам Симон считал честной, приемлемой и вполне естественной. С подобным отношением сталкиваются многие из нас, отказываясь торговать своими изобретениями за весьма щедрую цену, которую выставляют капитаны современной индустрии.

Как бы то ни было, христианство всегда признавало грехом симонию, то есть куплю и продажу церковных должностей и чудотворных сил, которые этим должностям приписывались. Данте вообще полагал этот грех одним из тягчайших и обрек на пребывание на дне своего Ада некоторых погрязших в симонии современников [20] Святокупцы находятся в 3-й щели 8-го круга дантовского Ада; ниже еще 8 щелей и 9-й круг. Здесь терзается папа римский Николай III, и сюда же попадут папы Бонифаций VIII и Климент V. . Впрочем, симония была великим соблазном той чрезвычайно «воцерковленной» эпохи, в которую жил Данте, и очевидно искоренена в куда более рационалистическом и рациональном мире наших дней.

Искоренена! Искоренена… Искоренена ли?.. Возможно, силы «машинного века» нельзя считать по-настоящему сверхъестественными, но, как представляется, они воспринимаются как лежащие за пределами постижения простого смертного, как не соответствующие естественному порядку вещей. Быть может, мы больше не чувствуем себя обязанными посвящать эти великие силы вящей славе Божьей, однако нам до сих пор видится неприемлемым обращать их на достижение суетных или корыстных целей. Это грех, суть которого состоит в использовании магических сил современной автоматизации ради собственной выгоды или ради того, чтобы обречь мир на апокалиптические ужасы ядерной войны. Если этому пороку требуется имя, этим именем будет симония — или колдовство.