Искусственный интеллект

Онтология объектов и свойств. Основывается на номинальной предикации. Восходит от Аристотеля к Мейнонгу как наиболее радикальному ее представителю. Предполагает соответствие между лингвистической и онтической формами (наложение языковой решетки на мир). Лингвистические варианты в перспективе моделирования представлены в работах Карнапа и Робинсона.

Стратифицированная онтология. Описывает мир в категориях зависимости. Первичная внутренняя дифференциация определяется по вопросу принятия или опровержения различия между общей и локальной онтологиями. Случай опровержения различия очень близок к математике. Если зависимость между слоями (стратами) описывается с помощью отношений, то получаем семантику Тарского, если с помощью функций — то Фреге и Чёрча. В случае принятия различия между общей и локальной онтологиями мы имеем дело с правилами зависимости и независимости между различными областями онтологии. Здесь среди наиболее разработанных версий привлекают внимание теория систем, теория катастроф и термодинамика. С философской точки зрения подобной онтологией является феноменологическая онтология, представленная в трудах Гуссерля, Шелера, Ингар-дена и Гартмана.

Онтология событий. Основывается на вербальной и невербальной предикации (Иван говорит, Иван выходит). Ее предметами являются динамические сущности. Можно соотнести ее с современной физикой, в частности, с теорией относительности и квантовой механикой. Среди философов наиболее видные представители такого рода онтологии — Уайтхед и Гегель.

Комбинаторная онтология. Описывает универсум как композицию элементов и комбинацию элементов. Если комбинация является следствием внешних факторов и все элементы комбинируемы, то получаем комбинаторную логику Чёрча и Карри. Если же комбинации детерминируются внутренними факторами, то получаем онтологию, близкую к стратифицированной онтологии. С точки зрения мышления она является плюралистической онтологией. С лингвистической — категориальной онтологией в смысле семантических категорий (иначе интерпретируется как функциональная онтология). Онтология комбинаторного типа была чужда классическому греческому и средневековому европейскому мышлению, но близка арабо-индийской традиции диалектической теологии Калама и мутаззилитов. В Европе классический представитель комбинаторной онтологии — Лейбниц.

Трансформационная онтология. Монистична. Существуют внутренние и внешние трансформации. Плюралистичность достигается только как совокупность состояний или модификаций. Это онтология Спинозы. Подобна геометрической интерпретации релятивистской физики. Не имеет специальных лингвистических коррелятов.

Онтология ментальных конструкций. Описывает ментальную активность непосредственного созерцания, не рассматривает «факты» внешнего мира. Вероятно, наиболее значительным ее представителем является математический интуиционизм Брауэра. Наиболее радикальные ее формы не допускают достоверных лингвистических выражений.

Это несомненно пример далеко не исчерпывающей типологии, поскольку сам Р. Поли далее говорит о том, что возможны и другие типологии на основе иных принципов. Например, мы получаем следующий список оппозиций:

Статическая онтология — динамическая онтология.

Однородная онтология — стратифицированная онтология.

Модальная онтология — немодальная онтология.

Дескриптивная онтология — конструктивная онтология.

Лингвистическая онтология — экстралингвистическая онтология.

Ясно, что учет всех особенностей и принципов, положенных в основу онтологических типологий, требует рассмотрения, выходящего за рамки чистой онтологики, что и приводит к необходимости формально-онтологического анализа.

Возникающий здесь вопрос связан с взаимоотношениями структуры языка и онтологических допущений. Известно, что структура языка и мышления связана с допущениями о познаваемом. Это справедливо не только для естественных языков, но также и для искусственных, в частности, для языков логики, несмотря на то, что они более просты, что их структура более прозрачна, и, принимая их, мы заведомо абстрагируемся от ряда моментов. Как пишет В.А.Смирнов, еще Кант «... показал, что онтология как самостоятельная наука о бытии невозможна. Философия не может делать обоснованные утверждения о внешнем мире самом по себе. Означает ли это, что вся философия сводится к теории познания и логике, что все онтологические проблемы философии являются псевдопроблемами. На этот вопрос мы отвечаем отрицательно. Онтологические проблемы, несомненно, являются правомерными. Однако решаются они не в рамках натурфилософии и не методами, подобными естественнонаучным, а путем анализа познавательных процедур и категориальной структуры мышления» [Смирнов 1987, с. 132]. И далее: «Мы исходим из допущения, что принимаемый язык, используемые познавательные процедуры не безразличны к познаваемому; принятие того или иного языка, той или иной логики вынуждает нас сделать определенные допущения о познаваемых объектах. Одна из задач философии и состоит в том, чтобы установить связь между принимаемыми средствами выражения и рассуждения, с одной стороны, и допущениями об объектах рассуждения — с другой. И не только описать, но и четко сформулировать и обосновать. Конструирование искусственных языков и выяснение содержащихся в них онтологических допущений является хорошим средством изучения проблем онтологии» [Смирнов 1987, с. 132].

Подобным конструированием формальных языков, требуемых для нужд формальной онтологии, занимаются Б. Смит и К. Маллиган, стремясь при этом избежать «логизации», т.е. стремясь строить языки на совершенно иных основаниях, в отличие от того, как это делается в логике, соблюдая тем самым различие между формальной логикой и формальной онтологией, о котором говорил Гуссерль. Так, в работе [Smith Mulligan 1983] они разрабатывают онтологический язык типа диаграмм Венна, который можно представить следующим образом.

(1) Два объекта s и t существуют и они материально перекрываются:

(2) Два объекта s и t существуют и они раздельны:

(3) Две целостности тождественны:

(4) Целостность .v является собственной частью второй целостности t: