Михаил Алексеев - Лексика русской разведки. История разведки в терминах

Участь византийской столицы была предрешена. Укрывшиеся в городе жители впали в отчаяние и с ужасом ожидали штурма. Но в этот момент Аскольд и Дир со своим войском неожиданно спешно уходят из-под стен византийской столицы. Лаврентьевская летопись объясняет чудесное спасение Константинополя божественным вмешательством.

«Въ лето 6374 (866). Иде Асколдъ и Диръ на Греки и прииде въ 14 [лѣто] Михаила ц<���а>ря. Ц<���а>рю же отшедшю на Огаряны [на арабов], (и) дошедшю ему Черные рѣки, вѣсть епархъ [патриарх Фотий] посла къ нему, яко Русь на Ц<���а>рьгородъ идеть, и вратися ц<���а>рь. Си же внутрь cуду вшедше, много убииство кр<���ес>т<���ья>н<���о>мъ створиша, и въ двою сотъ корабль Ц<���а>рьградъ оступиша. Ц<���а>рь же едва въ градъ вниде, (и) съ патреярхомъ съ Фотьемъ къ сущей ц<���е>ркви с<���вя>тѣй Б<���огороди>цѣ Влахѣрнѣ (и) всю нощь мол<���и>тву створиша, таж<���е> б<���о>ж<���ес>тв<���е>ную св<���я>ты Б<���огородиц>я ризу [с молитвами] изнесъше, в рѣку омочивше. Тишинѣ сущи (и) морю укротившюся, абье буря въста съ вѣтромъ, и волнамъ вельямъ въставшемъ засобь, и безбожныхъ Руси корабль смяте, (и) к берегу приверже, и изби я, яко ма(ло) ихъ отъ так<���о>выя бѣды избѣгнути, (и) въ свояси возъвратишас<���я>» [6] Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей. — Т. I. — М., 1997. — Т. 1. — С. 22. Сп. 1377 г. (далее — Лаврентьевская леиопись). .

[В год 6374 (866). Пошли Аскольд и Дир на греков и пришли к ним в четырнадцатый год царствования Михаила. Цесарь же был в это время в походе на агарян, дошел уже до Черной реки, когда епарх прислал ему весть, что Русь идет на Царьград, и возвратился цесарь. Эти же вошли внутрь Суда, т. е. в гавань Царьграда, множество христиан убили и осадили Царьград двумястами кораблей. Цесарь же с трудом вошел в город и всю ночь молился с патриархом Фотием в церкви святой Богородицы Влахернской. И вынесли они с пением божественную ризу святой Богородицы, и погрузили в реку. Была в это время тишина и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и встали огромные волны, и разметало корабли безбожной руси, и прибило их к берегу, и переломало, так что немногим из них удалось спастись от этой беды и вернуться домой] [7] Повесть временных лет (Подгот. текста, перевод и комментарии О. В. Творогова) // Библиотека литературы Древней Руси / ИРЛИ РАН; Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. — СПб., Наука, 1997. — Т. 1: XI–XII века. (Ипатьевский список Повести временных лет (ПВЛ) на языке оригинала и с синхронным переводом). — С. 77 (далее — Повесть временных лет). .

По современным данным Михаил III формально правил с 842 года, а фактически с 856 года.

Что побудило воинов Аскольда и Дира вернуться домой — буря ли, внезапно поднявшаяся на море и разметавшая их ладьи, как свидетельствуют древнерусская летопись, или выплата крупного выкупа (Михаил, спешно вернувшийся в Царьград, откупился от незваных гостей) — неизвестно. Скорее всего, последнее, так как десант русов был уже высажен на берег, и ничто не могло воспрепятствовать захвату столицы Византии.

В пользу последней версии выступает и очевидец событий — константинопольский патриарх. Во второй гомилии, предположительно датируемой 4 августа 860 г. (к этому времени воины киевских князей покинули окрестности города), Фотий рассматривает как чудо тот факт, что русы не взяли Константинополь, однако в его проповеди отсутствует упоминание о буре, разметавшей корабли осаждавших столицу: «Ибо, как только облачение Девы обошло стены, варвары, отказавшись от осады, снялись с лагеря, и мы были искуплены от предстоящего плена и удостоились нежданного спасения… Неожиданным оказалось нашествие врагов — нечаянным явилось и отступление их» [8] Кузенков П.В. Указ. соч. — С. 60. .

В то же время Фотий недвусмысленно подчеркивает, что отступление нападающих от Константинополя произошло по инициативе последних: «О, как нахлынуло тогда все это, и город оказался — еще немного, и я мог бы сказать — завоеван! Ибо тогда легко было стать пленником, но нелегко защитить жителей; было ясно, что во власти противника — претерпеть или не претерпеть; тогда спасение города висело на кончиках пальцев врагов [т. е. зависело от их великодушия], и их благоволением измерялось его состояние» [9] Там же. С. 58–59. .

Осадив город, нападавшие не спешили со штурмом стен, но надеялись получить выгодный выкуп. В этом и проявлялось их «великодушие», и поэтому Фотий говорит о том, что в руках осаждавших находилась судьба города. Несомненно, какие-то переговоры велись, но судить об их содержании на основании свидетельств патриарха не представляется возможным. Речь, скорее всего, должна была идти о крупной контрибуции, как это случилось спустя полвека при походе на Царьград князя Олега.

Еще об одной выигранной военной кампании, благодаря полученной информации (на добывание её и нацелена разведка), которая не должна была стать победой русов, сообщается в древнерусских источниках под 988 годом. Речь идет о сведениях, переданных из враждебного стана, которые позволили великому князю киевскому Владимиру взять основанный древними греками византийский город Херсон [древнерусское название — Корсунь; древнегреческое — Херсонес Таврический], располагавшийся близ нынешнего Севастополя.

Русы спустились вниз по Днепру и, вероятно, в самом конце лета или в начале осени 988 года появились вблизи Херсона-Корсуни. Войско Владимира насчитывало не более пяти-шести тысяч на 150–200 ладьях. Херсониты, судя по всему, заблаговременно узнали о приближении русского флота, ибо их сторожевые корабли и обычные рыболовные лодки постоянно курсировали вблизи устья Днепра, и успели подготовиться к осаде — «затворились в граде», по выражению летописца.

Херсон был отлично укреплен и считался почти неприступным. Город находился на полуострове, соединенном с сушей лишь узким перешейком на западе. С севера его омывали волны Черного моря, с востока глубоко в линию берега врезался залив — нынешняя Карантинная бухта Севастополя. В древности к ней тянулась глубокая и узкая балка, защищавшая крепость с юга. Западная часть города ограничивалась нынешней Стрелецкой бухтой — не очень глубоким, но широким заливом. Каменные стены города достигали пятнадцати метров в высоту и трех (а в некоторых местах от шести до десяти) метров в толщину.

Нападавшим предстояло не только захватить хорошо укрепленный город, но и (не исключено!) подавить сопротивление ряда других крепостей Таврики (Тавриды) и установить контроль над прилегающей территорией. В состав войск киевского князя, вероятно, входила его личная дружина, полк варягов, составлявших, как обычно, отдельную боевую единицу, и ополчение, в которое входили зависимые от Киева племена.