Владимир Ацюковский - ЗНАК ВОПРОСА 1997 № 03

В. А. Как известно, основным инструментом изучения строения вещества в настоящее время являются ускорители заряженных частиц — протонов, электронов, атомных ядер и т. д. При соударении разгоняемых частиц о мишень получаются вторичные осколки — мезоны, нейтроны, фотоны и другие. Изучая их, исследователи и пытаются понять, из чего именно, из каких «первокирпичиков» состоит Вселенная.

С. З. И как будто у них что-то начинает получаться. По крайней мере, на сегодняшний день завершено создание кварковой теории, недавно был экспериментально обнаружен последний, шестой кварк.

B. А. И вместе с тем исследователями было сделано заявление, что кварки эти обладают большей энергией, чем им положено по теории. А это значит, что, по всей вероятности, сами они являются составными. Да и многовато их что-то для «первокирпичиков» — шесть кварков, шесть антикварков, обладающих к тому же и «красивостью» и «странностью», весьма экзотичными свойствами. Нет, похоже, поиски «элементарных частиц» будут продолжены.

C. З. И вы наверняка полагаете, что в поисках этих исследователи не обойдутся без эфиродинамики?

B. А. Вы угадали. На мой взгляд, нелепо полагать, что все ныне обнаруженные частицы — а их уже насчитывается до 2000 — содержатся изначально в устойчивых ядрах атомов. На самом деле там присутствуют лишь протоны и нейтроны, да и то последние представляют собой те же протоны, только окруженные пограничным слоем эфира.

В атомах, на мой взгляд, нет электронов как самостоятельных частиц, обращающихся вокруг ядер в соответствии с планетарной моделью Резерфорда, а имеются лишь электронные оболочки, опять-таки являющиеся присоединенными вихрями эфира со знаком винтового движения, противоположного знаку винтового движения эфира в протонах. Наконец, фотон представляет собой вихревую цепочку взаимно связанных линейных вихрей. И больше никаких других «элементарных частиц» в природе нет.

C. З. Значит, вы полагаете, что все эти исследования на ускорителях дорогостоящие, кстати, напрасны?

B. А. Ну, это уж вы, пожалуй, чересчур. Исследования такого рода полезны, поскольку в природе и искусственных устройствах ядерной техники протекают различные взаимодействия частиц, и, безусловно, необходимо знать их подробности для последующего практического применения. Но тогда и главная цель таких исследований должна быть соответствующей. Не надо искать то, чего нет.

C. З. Итак, давайте попробуем подвести итоги нашего разговора. Вы продолжаете работать над своей концепцией, значит, вы полагаете, что от нее будет какая-то практическая польза? Какая?

В. А. Во-первых, польза не будет, а уже есть. Найденные мною закономерности помогают мне в повседневной работе. Во-вторых, вспомните, великое всегда начинается с малого. В 1934 году супругами Жолио-Кюри была открыта искусственная радиоактивность и получено всего-навсего два атома. All лет спустя над Японией была взорвана атомная бомба, в основе разработки которой лежала теория искусственной радиоактивности. Ныне же все человечество всерьез обеспокоено возможностью ядерного терроризма, думает, как бы нынешний, XX век, не оказался последним в истории нынешней цивилизации.

Вот я и предлагаю в очередной раз: давайте задумаемся, поищем пути безопасного выживания человечества. Эфиродинамика, на мой взгляд, лишь один из таких путей. И тут, кстати, многое зависит от того, в какую сторону будут направлены дальнейшие исследования. Можно создать человечеству экологически чистый рай. Или, напротив, устроить на Земле ад.

И каждый должен сделать выбор.

Об авторе:

БОНДАРЕНКО ЮРИЙ ЯКОВЛЕВИЧ — кандидат философских наук, профессор Кустанайского государственного университета, автор многочисленных научных статей и нескольких монографий.

Людей издревле влекло неведомое. Чтобы ощутить на своих губах «терпкий привкус тайны», многие окунались с головой в водовороты самых невероятных приключений. А уж решение заковыристых задач, познание непознанного иные мудрецы не променяли бы не на какие сугубо земные блага. Недаром Демокрит когда-то многозначительно заметил, что он «предпочел бы найти одно причинное объяснение, нежели обрести себе персидский престол», престол могущественнейшей в те времена державы.

Неудивительно, что и сегодня, когда, казалось бы, невероятное сплошь и рядом оказывается очевидным или, по крайней мере, правдоподобным, нас, как и века назад, влекут загадки человека и мирозданья и манят проблески ответов на все новые и новые вопросы, встающие перед человечеством. Здесь и вроде бы периферийные проблемы древних цивилизаций, и более «стержневые» — такие, как, к примеру, вопрос о дошлых инопланетянах, умудрившихся «вступить в контакт» уже с десятками тысяч землян.

Вдумчивый читатель, правда, может заметить, что иные «загадки» слишком уж напоминают мыльные пузыри; то нас ошарашивают: «Жуткая тайна Библии разгадана». То в тысяча первый раз расшифровывают Нострадамуса — и уж, конечно, с немыслимой доселе проницательностью. То вдруг засыпают рецептами душевного и физического здоровья, обещают безотказное кодирование «на материальный успех» и т. д., и т. п.

Из подобных сенсаций можно было бы составить целые тома, складывающиеся в прелюбопытнейший портрет нашего времени. При всей своей гротескной сюрреалистичности он был бы очень показателен. Однако есть загадки и вековечные вопросы, отнюдь не умещающиеся на подиуме моды. Их истоки не где-то за тридевять земель, не в сверхсекретных лабораториях ученых либо пещерах и дебрях. Они радом с нами. Наверняка каждый из нас мимоходом соприкасался с ними примерно так, как мы касаемся потока пассажиров в метро: касаемся — и, почти не замечая, устремляемся мимо по своим неотложным делам. А вопросы эти стоят того, чтобы на них задержаться взглядом. И один из самых каверзных о… красоте.

Выходите вы, скажем, теплым августовским утром из подъезда, а вам навстречу соседка с дружелюбнейше-молчаливым французским бульдогом, гордо несущим звучное имя Брендон, напоминающее о вечной «Санта-Барбаре». Милейшее создание! Но почему-то именно сегодня о нем сказали: «Как можно любить такую некрасивую собаку!»