Альманах «Знак вопроса» - Знак вопроса, 1995 № 01

Поэтому у китайских буддистов-бойцов святость (реальная святость!) вполне сочеталась с блестящим боевым мастерством. Приведем хотя бы один пример.

Одним из самых великолепных бойцов за всю историю Шаолиня стал Мяосин (мирское имя — Се Мэнвэнь), прозванный «Золотой архат», который исполнял обязанности старшего наставника по ушу в 20-х годах нашего века. Он был «благочестив, соблюдал все буддийские правила, был искусен в ушу и литературе». Тем не менее этот миролюбивый и добродетельный человек, выступая вместе с отрядом монахов на стороне одного из местных лидеров-милитаристов, с успехом использовал в бою даже огнестрельное оружие, разя противников с коня. Интересно, что именно Мяосину принадлежит последняя редакция правил шаолиньского удэ. Они были обобщены под названием «Пять запретов и семь вредоносных факторов».

Монах писал: «Первое — сторонись нерадивости и лени, второе — сторонись гордыни и похвальбы, третье — сторонись вспыльчивости и суетливости, четвертое — избегай перескакивать через установленные ступени, пятое — избегай чрезмерного увлечения вином и женщинами». Семь вредоносных факторов заключались в следующем: «Первый — сексуальные связи вредят семени, второй — вспышки гнева вредят ци, третье — мучительные раздумья угнетают дух, четвертый — зависть вредит сердцу, пятый — излишества в напитках и еде вредят крови, шестой — ленивый образ жизни вредит мышцам, седьмое — суетливость вредит костям».

Доброжелательность к людям — вот основа, на которой строится обучение в ушу и общение бойцов между собой. Им нечего делить — ведь гунфу универсальное и в то же время абсолютно внутреннее, его нельзя украсть или «выведать». По этому поводу приведем одну характерную историю из канонов ушу.

Мусульманин Май Чжуанту (XIX век) считался известным мастером по стилю синьицюань и шэньюань («Священный кулак»). Уже будучи седовласым, но по-прежнему крепким старцем, он познакомился с другим известным мастером по стилю обезьяны Тан Ваньи. Тан, обрадованный встречей со знаменитым учителем, пригласил его к себе в гости, желая обсудить некоторые тонкости ушу. Во дворе дома его сын Тан Цзючжоу, считавшийся одним из лучших мастеров во всей округе, упражнялся с копьем.

Юноша решил воспользоваться случаем и завоевать похвалу самого Май Чжуанту. Мальчик-слуга оросил в Та Цзючжоу медные монетки с отверстием посередине, а тот, подхватывая их на лету, нанизывал на наконечник копья. Тан Ваньи, ожидая восхищения гостя, спросил Май Чжуанту, как ему понравилось искусство копья. Май ответил, что плохо разбирается в этом искусстве, к тому же сам с копьем не занимается. Тан Ваньи, зная, что в то время даже средний ушуист владел копьем, подумал, что слава Май Чжуанту дутая, и решил проверить, насколько хорошо он владеет кулачным искусством, и вызвал его на поединок.

Поединок начался, и хотя Тан использовал хитроумную технику обезьяны, Май Чжуанту, несмотря на свой преклонный возраст, без труда уходил от ударов, уворачивался, подпрыгивал, приседал, но сам ни разу не нанес удара. Вдруг Тану показалось, что его противник принял неудачную позицию. Он моментально сделал «обезьяний» захват, наложив свои ладони на предплечья Май Чжуанту, и попытался подсечь его. Но Май, уступив давящему усилию, вдруг подался немного назад-в сторону и со звуком «чу!» сделал резкий выброс ци, повернул предплечья вовнутрь и отбросил Тана так, что тот взлетел в воздух. Тан даже не успел ничего понять, как Май Чжуанту обогнал его, оказавшись за спиной, и поймал, не дав упасть. При этом он сокрушенно приговаривал: «Простите, обидел вас! Очень, очень виноват!». Отец и сын Таны принесли извинения за свое поведение.

Характерная ситуация — поединка нельзя было избежать, но он закончился полным примирением соперников и носил характер не столько жестокой схватки, сколько тонкого дидактического наставления. Повторимся, правила боевой добродетели служили своеобразным критерием меры человеческого в человеке-бойце.

В связи с этим в ушу вырабатываются определенные нормы применения правил удэ в различных ситуациях. Прежде всего на поединках-лэйтай, проводимых в конце XIX — начале XX века, существовало неписаное правило — «не дотрагиваться до болевой точки». Удар лишь обозначался легким шлепком, что опередило принцип бесконтактного поединка в каратэ более чем на двести лет. Проводились и некоторые «редуцированные» поединки, где состязались не столько в умении нанести противнику решающий удар, сколько во внутреннем мастерстве. Например, мастеру Сунь Лутану в 30-х годах, как-то шестеро японских дзюдоистов предложили помериться силами. Сунь Лутану было в то время уже под семьдесят лет. Но он не только не отказался от поединка, но и предложил довольно оригинальный способ его проведения. Старый мастер лег на землю и приказал пяти дзюдоистам крепко прижать его: двое держали за руки, двое — за ноги и один поставил ногу ему на корпус. Сунь Лутан сказал: «Пусть один из вас досчитает до трех. Если на счет «три» я не сумею встать на ноги, считайте, что вы выиграли». Японец начал отсчет, и тут старик Сунь применил весьма изощренный и сложный способ подъема с земли — «прыжок скалапендры». По его телу прошла дрожь, он весь изогнулся, а затем резко напрягся, оттолкнулся руками и ногами и, сбросив японцев, вскочил на ноги. Изумленные японцы признали свое поражение.

Такой тип «добродетельного поединка» назывался «бу чу шоу» — «не пуская рук в ход». Его использовал мастер тайц-зи Ян Лучань, изматывая противника хитрыми уходами от ударов, при этом не атакуя, инструктор императорских войск и членов тайного общества Гань Фэнчи, который, вместо того чтобы ударить мечом в голову противника, точным ударом срезал волоски у него на бровях, наставник мицзунцюань Хо Юаньцзя, несильными шлепками по уязвимым зонам противника заставлявший его выходить из себя.

В бою принцип удэ сводился приблизительно к следующему — ограничить атаку противника, не вредя ему больше нужды. В шаолиньских и эмэйских школах существовало правило «восьми ударов» и «восьми ограничений в ударах». Система восьми ударов позволяла без труда остановить противника с помощью резкого болевого эффекта, при этом не нанося ему существенного вреда. Такими ударами соответственно считались удары в брови у переносицы, в точку над губой, в спину в районе лопаток, удары «клювом журавля» и «лапой тигра», вызывавшие резкую боль, атака в голень ударом ноги сверху вниз, удары в грудь в районе легких и в ребра и, наконец, удар снизу вверх в лобковую кость ладонью. Другие же восемь ударов разрешалось применять лишь в самых крайних случаях при непосредственной угрозе для жизни. Обычно запрещалось наносить удары в виски, в горло, ключицы, нельзя было слишком сильно атаковать в ребра, наносить одновременный удар двумя руками в почки, бить ладонями по ушам, использовать удар сверху вниз «вонзить иглу в дно моря» для атаки в пах и бить снизу вверх в район промежности и в крестец.