Альманах «Знак вопроса» - Знак вопроса, 1995 № 01

О том же, что «дым Отечества нам сладок и приятен», впоследствии говорили и многие другие опрошенные им люди. Так, один испанец, которого вывезли из Валенсии еще совсем маленьким в 1937 году, попав на родину уже взрослым, тотчас вспомнил «отдающий мылом запах мраморного корыта для стирки», присущий местным домам. Еще кто-то припомнил, что тюрьмы и больницы во всем мире имеют особый, только им свойственный запах.

О специфике запаха, о ностальгии, вызываемой им, говорят и многие литераторы. Так, скажем, И. С. Тургенева тянуло в родное Спасское-Лутовиново из Москвы и Петербурга, Парижа и Лондона, Рима и Берлина, потому что «воздух родины имеет в себе что-то необъяснимое…» А вот что пишет в одном из своих писем А. К. Толстой: «Сейчас только вернулся из лесу, где искал и нашел много грибов. Мне как-то говорили о влиянии запахов и до какой степени они могут напомнить и восстановить в памяти то, что было забыто уже много лет. Мне кажется, что лесные запахи обладают больше всего этим свойством… Вот сейчас, нюхая рыжик, я увидел перед собой, как в молнии, все мое детство во всех подробностях до семилетнего возраста».

А вот вам еще одна литературная ассоциация. Герой романа Германа Гессе «Игра в бисер» Йозеф Кнехт вспоминает: «Мне было тогда лет четырнадцать, и произошло это ранней весной… Однажды после полудня товарищ позвал меня пойти с ним нарезать веток бузины… Мы подошли к кустам бузины, усыпанной крохотными почками, листики еще не проклюнулись, а когда я срезал ветку, мне в нос ударил горьковато-сладкий резкий запах. Казалось, он вобрал в себя, слил воедино и во много раз усилил все другие запахи весны. Я был ошеломлен, я нюхал нож, руку, ветку… Мы не произнесли ни слова, однако мой товарищ долго и задумчиво смотрел на ветку и несколько раз подносил ее к носу: стало быть, и ему о чем-то говорил этот запах…

Примерно в то же самое время я увидел у своего учителя музыки старую нотную тетрадь с песнями Франца Шуберта… Как-то, дожидаясь начала урока, я перелистал ее, и в ответ на мою просьбу учитель разрешил мне взять на несколько дней ноты… И вот на следующий день после нашего похода за бузиной я вдруг наткнулся на «Весенние надежды» Шуберта. Первые же аккорды ошеломили меня радостью узнавания: они словно пахли, как пахла срезанная ветка бузины, так же горьковато-сладко, так же сильно и всепобеждающе, как сама ранняя весна!..»

Конечно же, медик Ягодинский попытался отыскать научно-медицинскую подоплеку замеченных явлений. «Известно, что А. К. Толстой страдал астмой, — пишет он. — Значит, у него была склонность к аллергическим реакциям. Не отсюда ли столь ясное видение картины детства от одного только запаха рыжика?»

И далее доктор развивает свою догадку, вспомнив, что в иммунологии есть понятие так называемого первородного греха, заимствованное из библейской терминологии. Суть его в том, что самая первая встреча организма, например, с вирусом гриппа производит столь сильный иммунологический эффект, что клетки, образующие антитела, «запоминают» узор мозаики антигенной оболочки вируса. Потом, при встрече с другими вирусами гриппа, организм, наряду с новыми иммунными заготовками, продолжает штамповать противотела и к «пример-штамму» вируса.

Человек всю жизнь носит в крови защитные тела не только к вирусам и бактериям, но и к любым веществам, способным вызвать иммунную реакцию. Наука знает, по крайней мере, пять источников «чужих» молекул. Первый источник — микроорганизмы, о которых мы уже упоминали. Второй — пища (не случайно герой романа Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» вспоминает картины детства, едва раскусив печенье, приготовленное его тетушкой по старому рецепту). Третий — пыльца растений; именно она, наверное, вызвала у самого Ягодинского видение стога сена. Четвертый — химические вещества, в том числе бытовые, например, мыло и стиральный порошок (так вот откуда воспоминания мальчика-испанца!). Наконец, пятый принадлежит самому организму. Это может быть эмбрион — плод, обладающий антигенами не только матери, но и отца, или ставшие «чужими» клетки-«уроды», появившиеся в организме из-за генетических аномалий или старения.

И хотя давно уже бытует понятие «иммунологическая память», продолжает врач, означающее настороженность к веществам, когда-либо побывавшим в организме, о связи этой памяти с нашей памятью в ее обычном понимании пока вроде бы еще никто не говорил. А зря. В корне иммунных реакций лежат весьма тонкие процессы распознавания «своего» и «чужого» на основе долговременной иммунологической памяти. На некоторые повторные встречи с аллергеном организм отвечает бурной реакцией. (Вспомните про своих знакомых с бронхиальной астмой или с повышенной чувствительностью к цветочной пыльце.) Не такой ли механизм сработал у А. К. Толстого, когда он, нюхая рыжик, мгновенно вспомнил детство?

Но почему вспомнил? Какая связь между запахом — аллергеном, памятью головного мозга и памятью иммунологической? Давайте порассуждаем. Основная арена, на которой бушуют реакции иммунитета, — это костный мозг, кроветворная, а точнее, лимфоидная ткань. Главные действующие лица — клетки этой ткани, прежде всего лимфоциты и макрофаги.

Аллергия — лишь частный случай ответа иммунной системы на повторный контакт с антигеном. А пахучие вещества лишь часть иммунных раздражителей, способных вызвать аллергию. Число вариантов лимфоцитов, играющих основную роль в иммунитете, столь велико, что любой антиген всегда находит в организме сорт лимфоидных клеток с соответствующими рецепторами. Контакт между антигеном и рецепторами вызывает бурную реакцию размножения «нужных» вариантов клеток.

Образующиеся при аллергии иммунные комплексы могут повреждать некоторые виды клеток организма, представляющие собой «склады» высокоактивных веществ, например, гистамина и ацетилхолина. Резкое повышение концентрации этих нейростимуляторов в крови и тканях (особенно мозговой) вызывает своеобразный шок, закрепляющий ассоциации иммунологической и мозговой памяти.

…Вот какую теорию развернул перед нами врач В. Ягодинский, отметив в конце своих рассуждений, что воспоминания героя романа «Игра в бисер» оказались столь сильны еще и потому, что данный эпизод произошел с мальчишкой в переходном четырнадцатилетием возрасте, когда происходит гормональная перестройка организма, да еще и весной, то есть в сезон, когда в организме вообще обостряются психофизиологические процессы и чувства. Вдобавок «чувство бузины» было еще и закреплено музыкальной ассоциацией с музыкой Шуберта. Прекрасная музыка стала дополнительным закрепляющим стимулом.

Не будем тут комментировать связь запахов с болезнями, особенно с такой сложной, как астма. Врач, видимо, свое дело знает, ему, как говорится, и карты в руки. Но тот же Ягодинский мимоходом упоминает, что «вероятно, широкие ассоциативные связи с запахами мы унаследовали от предков, в жизни которых обоняние играло огромную роль. Еще более важны запахи для животных. Их поведение от рождения до смерти неразрывно связано с восприятием запахов, которые несут информацию об окружающей среде, возбуждают инстинкты и фактически диктуют характер действий…» Об этом аспекте запахов мы с вами и поговорим дальше.