Альманах «Знак вопроса» - ЗНАК ВОПРОСА 1994 № 04

Несмотря на это «разделение дорог», по-прежнему считалось, что профессиональный воин должен знать различные формы ритуала, разбираться в музыке и каллиграфии, а чиновник обладать общими навыками во владении мечом, алебардой, копьем, приемами борьбы цзюэди и цзюэли.

В ушу отразилась древняя формула о том, что вэнь — это внутреннее начало, а у — внешнее. Но обратим внимание на кажущийся парадокс: для последователей тайцзицюань и багуач-жан вэнь становится «физической культурой»! Оговоримся, не в том западном понимании как «тренировка тела», но именно воспитание своей физическо-психической основы, считающейся в данном смысле внутренней. Эта внутренняя основа проявляется во внешнем мире в виде своей функции — боевых искусств.

В качестве иллюстрации этой мысли приведем замечательный пассаж из канона тайцзицюань Ян Чэнфу: «Если говорить о Дао, то нет ему иного начала нежели в самовоспитании. Весь метод самовоспитания может быть разделен на три учения. Каждое учение представляет собой определенный уровень достижения. Высший уровень — это высшее достижение, низший уровень — это малое достижение, средний уровень — это искренность. Хотя и существует три уровня достижений, но в конечной фазе они едины.

Гражданское воспитывается внутри, военное — снаружи. Физическая культура — это внутреннее, а боевые искусства — это внешнее. Когда вскармливание внутреннего и внешнего достигает своей высочайшей фазы — это и зовется высшим уровнем достижения. Если же кто достигает знания боевых искусств через гражданское начало в физической культуре, или гражданское начало в физической культуре достигается занятиями ушу — то это является средним достижением. Низший уровень — это знания физической культуры без боевых искусств или занятия одними лишь боевыми искусствами без физической культуры».

Нетрудно уловить мысль о том, что культурное считается здесь внутренним, а боевое — внешним. Однако думается, нас по-прежнему смутит понимание вэнь как физической культуры. Чтобы устранить это кажущееся противоречие, обратимся к показательному факту. С глубокой древности методы стрельбы из лука подразделялись на «военные» и «гражданские», причем разнились они не в какой-то конкретной технике, не в способе выстрела, а именно в глубине осознания самого процесса выстрела. Вспомним историю о чаньском патриархе Мацзу и охотнике Шигуне и их умении выполнять «внутренний выстрел», который намного эффективнее внешнего. Метод «военного выстрела» заключался в принятии правильной, стабильной позиции перед выстрелом, а затем собственно меткого выстрела. Здесь конечной целью было точно послать стрелу в цель, что есть чисто внешняя форма стрельбы. А вот что древний трактат «Объяснения к иллюстрациям о способах стрельбы из лука» говорит о «гражданском выстреле»: «Его роль заключается не только в том, чтобы тренировать руки и способы движения телом, но и в том, чтобы упражнять ци, благодаря чему можно уяснить утонченную (сущность выстрела), которая сначала начинается с упражнения ци, а затем проникает и в руки».

Здесь, в этой небольшой фразе, таится ответ, что такое «вэнь — физическая культура» для ушу, и вообще, что такое физическая культура для традиционного Китая: укрепление физической основы через управление пневмой-ци. А конкретные проявления — прием, выстрел из лука — есть реализация способности мобилизовать внутреннее культурное начало вэнь в виде концентрации ци в любой момент жизни человека.

В момент, когда в XVII–XIX столетиях ушу расцветает во всей своей полноте, гражданское и военное стали обозначать два уровня тренировки, то есть тренировку внешней формы или непосредственно выполнение приема (у) и внутреннее искусство управления ци (вэнь) для усиления физической основы человека. Не случайно с осознанием начала вэнь в человеке древние тексты связывали понятие искренности или веры, вспомним хотя бы приводившийся нами выше отрывок из Ян Чэнфу о среднем уровне достижения. Искренность, или вера, — это именно то чувство, которое необходимо для реализации своей внутренней «энергетической» природы. Надо быть искренним к учителю, стилю, системе, к самому себе, к окружающему миру, к Дао, так как искренность — начало взаимодоверия мира и человека, а следовательно, и их окончательного слияния. Так ушу способствует реализации сложнейших духовных понятий в человеке через внешне непритязательные формы боевой тренировки.

По-своему относились к «культуре» даосы. Культура для даосских мастеров — это искусственный рисунок на естественной красоте вещей, который лишь портит их. Это надуманное излишество. Именно даосские системы выдвинули концепцию внешней простоты движений в ушу, считая, что самое главное — не техническая сложность приема, а способность через этот прием раскрыть глубину врожденных свойств самого человека. Это и есть эффективный прием. И хотя для даосов культура не существует как регулирующая сила общества, но тем не менее она остается как наличие каких-то гражданских навыков, необходимых человеку для самореализации. А эта самореализация, в свою очередь, приводила к блестящему боевому мастерству.

Даосы издавна считались блестящими бойцами, так как, помимо знания технических навыков боя, блестяще владели способами психорегуляции. Известный даосский маг, описавший несколько сот способов достижения бессмертия и продления жизни путем создания внешней пилюли бессмертия из химических элементов и путем дыхательно-медитативных упражнений, Гэ Хун (IV век) характеризует себя как замечательного бойца. Но сколь удивительно, сколь необычно для обыденного сознания его состояние — видение мира как легкой дымки, скрывающей разницу между реальностью и иллюзией. Отрывок из его автобиографии весьма колоритен:

«Конфуций предостерегал от пустых мечтаний, но когда же я говорю себе, я не допускаю, что я не лучше того, кто грезит наяву. Кто это — грезящий наяву? Лишь тот, кто не принадлежит ни к чему, но, по крайней мере, никогда не оказывается втянут в склоки или ссоры. Обдумаем то, как совершенномудрый посвящал себя изучению классики: он читал, пока ремни, скрепляющие книги, не перетирались трижды, а как же могут современные люди с их скромными способностями с успехом делать больше одного дела одновременно?

Будучи молодым человеком, я немного обучался стрельбе из лука, но моя сила была слишком мала, чтобы натянуть тугой лук. Я верил, что стрельбе из лука учатся лишь потому, что она представляет собой одно из шести искусств, практикуемых благородными мужами, а также для того, чтобы остановить бандитов, разогнать грабителей или охотиться на птиц и животных. Давным-давно, когда я служил в армии, я однажды выстрелил из лука, преследуя всадника. В ответ на мой выстрел два бандита и одна лошадь свалились замертво. Так я сам избежал смерти.