Том Фетисов - Профиль равновесия

Раны, нанесенные человеком пустыням, тяжелы, но излечимы. Есть много рецептов их лечения. Это восстановление растительности, орошение и обводнение, строительство асфальтированных дорог.

Интересен опыт, который уже накоплен по закреплению движущихся песков. Недавно в Ливии началось восстановление первых 800 гектаров земли, аналогичные работы ведутся также в Тунисе, Индии, Австралии, Аргентине. Исследования в странах Северной Африки показали, что укрепление движущихся песков с помощью распыленных тяжелых нефтепродуктов позволяет почве противостоять ураганным ветрам и в то же время хорошо удерживать влагу. После закрепления песчаных дюн маслянистой пленкой на них высаживают молодые деревца. Другой способ — использование нефтяной мульчи — недорогих смол, которые распыляются после посадки семян. С помощью мульчи можно с успехом восстанавливать вытоптанные пастбища.

Веками существуют пустыни в своем естественном состоянии. Они обладают довольно низкой биологической продуктивностью, их «сиюминутная» хозяйственная ценность не очень велика. Но экологические процессы в таких зонах сбалансированы, находятся в равновесии. Потенциально часть их — ценные сельскохозяйственные угодья. Другие сберегают интереснейшие жизненные формы, самобытные виды животных и растений. Пустыни не лишены и эстетических достоинств, их красота сурова и неповторима.

Непродуманное вмешательство человека приводит к тому, что естественные пустыни превращаются в преобразованные людьми антропогенные. Они теряют былое миролюбие, становятся агрессивными, переходят в наступление на культурные ландшафты и населенные пункты. Биологическая продуктивность таких районов снижается. Их уже гораздо труднее, чем естественные, преобразовать для нужд человека. Именно это и заставило нас назвать главу «Берегите пустыни».

В великом многообразии и сложности природы хищные звери и птицы занимают свое особое и важное место. Зубастая пасть щуки, страшные когти ястреба, огромная сила медведя, стремительный бег гепарда — все это примеры приспособлений, благодаря которым хищникам удалось прочно обосноваться в живых системах и с успехом выполнять свою миссию. Вспомнив карася, которому щука не дает дремать, мы ясно видим большое эволюционное значение хищников: ведь «дремлет» либо больной, либо плохо приспособленный к жизни карась, и уничтожение его, являющееся трагедией для отдельной особи, — благо для всего карасиного рода.

Огромные перемены, которые произошли в последние десятилетия в окружающем нас мире, отразились и на отношении человека к хищным животным, на оценке их роли в хозяйстве и природных комплексах.

Около двадцати лет назад двое американцев — супруги К. и Л. Крайслеры — отправились на Аляску для съемки фильма о диких животных. Полтора года провели они в горных районах севера Аляски. Муж не расставался с камерой, а жена помогала ему, безропотно перенося все трудности лагерного быта в безлюдной местности. Попутно она вела подробный дневник и… выращивала случайно попавших к ней волчат.

У супругов было немало возможностей наблюдать за образом жизни волков в естественных условиях, особенно за их взаимоотношениями с северными оленями — карибу. Возвратившись домой, Л. Крайслер написала книгу «Арктическое безлюдье» (в русском переводе — «Тропами карибу»). Книге предпослано совершенно необычное посвящение: «Волкам полярной тундры и тем, кто хочет действовать, чтобы спасти им родину и жизнь».

Спасти жизнь волкам? Даже объективно настроенного натуралиста может насторожить такая постановка вопроса. Что это: желание прослыть оригинальной или прихоть дамы — члена одного из многочисленных обществ охраны животных, деятельность которых в США не всегда в ладах с наукой, а то и просто со здравым смыслом? Такие подозрения возникают, когда берешь в руки книгу. Но… она постепенно захватывает и читается с огромным интересом. И когда закрываешь последние страницы, становится стыдно за первоначальные сомнения. Они чудесны, эти волчата. Мы успеваем полюбить и Курка, и Леди, и других питомцев К. и Л. Крайслеров, поверить в яркое различие их «характеров», переживаем гибель зверей…

Л. Крайслер удалось то, что оказалось не по силам многим профессиональным зоологам, изучавшим поведение млекопитающих: она проникла в «душу» зверя по имени Волк и благодаря любви к животным и отсутствию предубежденности нашла в ней такие достоинства, которые позволили с чистой совестью начать книгу с необычного посвящения, вступиться за всеми презираемых и истребляемых волков.

Случайно ли появление книги, защищающей волков? Думается, нет.

Враждебное отношение к крупным хищникам мы унаследовали от далеких предков. Лев, тигр, медведь, леопард, рысь, волк — нетрудно понять ужас безоружного первобытного человека при встрече с этими сильными и ловкими зверями. Позднее, когда появилось огнестрельное оружие, они стали менее опасными для людей. Но по-прежнему продолжали уничтожать домашних животных, наносили большой, часто непоправимый ущерб. Война с крупными хищниками длилась много веков и унесла жизни миллионов зверей. Она не могла не наложить отпечатка на наши взгляды: хищник — значит враг! Многие до сих пор принимают этот тезис на веру не задумываясь.

Первый «прорыв» в такой системе взглядов связан, пожалуй, с организацией заповедников и национальных парков. На заповедных территориях всякая охота была запрещена, не разрешалось даже хранить неопечатанное оружие. Помните, как Билл Обри, герой одного из рассказов Э. Сетона-Томпсона, живший на территории национального парка, убил койота — «обидчика» самоотверженного щенка Чинка, и что из этого вышло?

Подоспела охрана парка и обнаружила, что нарушен закон парка: старый Обри не имел права стрелять в одного из диких обитателей. Карабин старика отняли и уничтожили, а самого Обри и Чинка с позором изгнали из парка, лишили права вернуться под страхом тюремного заключения. Это было в прошлом веке.

Шли годы. Сомнения в целесообразности повсеместного истребления крупных хищников высказывались все чаще. Волк, например, за многие века стал притчей во языцех. Каких только обвинений не предъявлялось ему (и часто вполне справедливых): миллионные убытки от уничтожения домашних животных, распространение бешенства и даже людоедство. В целом ряде государств «серый разбойник» был выбит начисто. В Великобритании он исчез еще в X веке. В лесах Средней Европы ему удалось продержаться до конца XVIII — начала XIX века.