Владимир Янков - Загадки звездных островов. Книга 1 (сборник)

На этом донесении наложены две резолюции: "Приобщить к делу о 1 марта" и "Давать это на рассмотрение ученых теперь едва ли будет своевременно и может вызвать только неуместные толки". Проект Кибальчича был вложен в конверт, запечатан и подшит к делу. А изобретателю сказали, что его проект передадут на рассмотрение ученых.

Кибальчич ждал их ответа. Кончался март, до казни оставалось два дня. 31 марта в прошении на имя министра внутренних дел Кибальчич пишет:

"По распоряжению вашего сиятельства мой проект воздухоплавательного аппарата передан на рассмотрение технического комитета; не может ли ваше сиятельство сделать распоряжение о дозволении мне иметь свидание с кем-либо из членов комитета по поводу этого проекта не позже завтрашнего утра или, по крайней мере, получить письменный ответ экспертизы, рассматривавшей мой проект, тоже не позднее завтрашнего дня.

Прошу еще, ваше сиятельство, дозволить мне предсмертное свидание со всеми моими товарищами по процессу или, по крайней мере, с Желябовым и Перовской".

Все просьбы узника остались "без последствий".

Солнечным весенним утром 3 апреля в 7 часов 50 минут из ворот дома предварительного заключения на Шпалерную улицу выехали две "колесницы позора" с осужденными первомартовцами. На первой повозке был Желябов. Рядом с ним сидел Рысаков, бросивший первую бомбу в карету Александра II, а затем на допросах выдавший своих товарищей. На второй повозке — Кибальчич, Перовская и Михайлов. Руки и ноги осужденных были привязаны к сиденьям. На груди у каждого черная доска с белой надписью: "Цареубийца".

Их сопровождал внушительный конвой из двух эскадронов кавалерии и двух рот пехоты. На всем пути следования к месту казни, на Семеновский плац, были размещены войска и полиция. Присутствующих поражало мужество Кибальчича в этот последний час. В официальном отчете ("Дело о свершенном 1 марта 1881 года злодеянии, жертвою коего пал в Бозе почивший император Александр II") отмечено: "Невозмутимое спокойствие и душевная покорность отражались на лице Кибальчича… Бодрость не покидала Желябова, Перовской, а особенно Кибальчича до минуты надевания белого савана с башлыком. До этой процедуры Желябов и Михайлов, приблизившись к Перовской, поцелуем простились с нею…"

В 9 часов 21 минуту палач вытолкнул скамейку из-под ног Кибальчича. Затем были казнены Михайлов, Перовская, Желябов, Рысаков.

Судьба изобретения оказалась столь же трагичной, как и судьба его двадцатисемилетнего изобретателя. Проект Кибальчича был похоронен в архивах департамента полиции. Но властям не удалось предать забвению имя изобретателя и его идею. Сильным резонансом отозвался в мире процесс над первомартовцами и их казнь. О проекте Кибальчича много говорили и писали в иностранной печати, высказывались разного рода предположения о сути изобретения и его дальнейшей судьбе.

Автор воспоминаний о Кибальчиче, вышедших в Лондоне на следующий год после его казни, писал: "Что касается его проекта воздухоплавательной машины, то, если не ошибаюсь, он состоял в следующем: все ныне употребляемые двигатели (пар, электричество и т. д.) недостаточно сильны для того, чтобы направлять воздушные шары. Идея Кибальчича состояла в том, чтобы заменить существующие двигатели каким-нибудь взрывчатым веществом, вводимым под поршень. Сама по себе эта идея, насколько мне известно, не нова; но здесь важны подробности: какое вещество вводится, при каких условиях и т. д. Будет, конечно, очень жаль, если инквизиторская ревность правительства заставит его сражаться даже с мертвым врагом и похоронить вместе с ним его, может быть, в высшей степени важное изобретение. Но всего вероятнее, конечно, что оно будет просто украдено, — благо протеста с того света никто не услышит".

Конечно, автор неправильно истолковал идею Кибальчича. В этих строках нет и намека на принцип реактивного движения.

А вот еще один пример. В 1916 году в Лондоне вышла книга "Авиационная Россия". Ее автор, некий подполковник Рустам-Бек, пишет: "Зародыш русской авиации следует отнести к началу царствования императора Александра III, который наследовал в 1881 году своему убитому отцу. Говорят, что один из убийц Александра II, искусный инженер и математик Кибальчич, будучи заключен в Петропавловскую крепость, разрабатывал проект воздушного корабля. После казни Кибальчича этот проект был представлен на усмотрение военного министра генерала Ванновского, который сильно заинтересовался этим проектом".

Но на самом деле проект Кибальчича осел в архиве департамента полиции. Военные чиновники из Главного инженерного управления отрицательно относились к идее использовать реактивные двигатели для воздухоплавания. Вот мнение, представленное в Главный штаб 14 апреля 1883 года помощником начальника Главного инженерного управления генералом Ивановым и делопроизводителем генералом Вальбергом: "Невероятно предполагать, чтобы взрывчатые вещества получили применение к полету в воздухе, действуя непосредственно реакциею своего давления при вспышке, как, например, в ракетах или же в машинах для сообщения им движения, потому что всякое взрывчатое вещество, особенно же содержащее нитроглицерин, ранее раздробит помещение, в котором произойдет вспышка, нежели сообщит какое-либо поступательное движение этому помещению или его подвижной стенке".

Лишь в августе 1917 года проект Кибальчича" был найден в архиве царской охранки и впервые был опубликован в 1918 году в журнале "Былое" (номер 10–11, апрель-май). В послесловии к "Проекту" известный специалист по истории и теории авиации и космонавтики профессор Н. А. Рынин писал: "…насколько мне удалось разобраться в русских и иностранных источниках по воздухоплаванию, за Н. И. Кибальчичем должен быть установлен приоритет в идее применения реактивных двигателей к воздухоплаванию, в идее, правда, еще практически не осуществленной, но в основе правильной и дающей заманчивые перспективы в будущем, в особенности если мечтать о межпланетных путешествиях".

Свою последнюю речь в особом присутствии сената Кибальчич закончил такими словами: "По частному вопросу я имею сделать заявление насчет одной вещи, о которой уже говорил мой защитник. Я написал проект воздухоплавательного аппарата. Я полагаю, что этот аппарат вполне осуществим. Я представил подробное изложение этого проекта с рисунками и вычислениями. Так как, вероятно, я уже не буду иметь возможности выслушать взгляда экспертов на этот проект и вообще не буду иметь возможности следить за его судьбою и возможно предусмотреть такую случайность, что кто-нибудь воспользуется моим проектом, то я теперь публично заявляю, что проект мой. Эскиз его, составленный мною, находится у Герарда".