Роберт Аллен - От фермы к фабрике

Вторым аспектом, требующим рассмотрения в рамках этого анализа, является темп роста ВВП в реальном выражении, который Мэддисон использует для экстраполяции данных на более ранние периоды. При оценке послевоенного периода он полагается на данные ЦРУ, а при исследовании межвоенных лет — на цифры, приведенные в работе Морстина и Пауэлла. Как уже отмечалось, такой подход представляется весьма точным; он более предпочтителен, чем некоторые альтернативы (например, расчеты Ханина).

Наибольшие затруднения вызывает проекция расчетов Мэддисона на имперский период истории, то есть на период до 1913 г. В рамках своего анализа он опирается на индекс производительности российского аграрного и промышленного секторов, вычисленный Голдсмитом. Однако с выходом работы Грегори (1982) этот индекс лишился своей актуальности. По этой причине я экстраполировал данные Мэддисона по объему российского ВВП в 1913 г., выраженному в дол. США 1990 г., на период 1870–1913 гг., используя не его собственные расчеты, а оценки российского чистого национального продукта, заимствованные из анализа Грегори (1972, 433; 1982, 5657, версия 2). При этом показатели Грегори демонстрируют более высокие темпы роста в период 1870–1913 гг., по сравнению с расчетами Мэддисона, и предполагают более низкий уровень ВВП в 1870 г. — 749 дол. США. Аналогичным образом я экстраполировал эти данные на 1820 г., поскольку на протяжении этого периода на состояние экономики не оказывали влияние такие факторы, как урбанизация или иные свидетельства экспансии. Такой подход представляется более обоснованным, чем предположение Мэддисона, согласно которому темпы роста доходов в России в 1820–1870 гг. были аналогичны росту доходов в Чехословакии (так у автора. — Примеч. пер.), которая в эти годы переживала стремительный рост урбанизации. В итоге уровень дохода в России в 1820 г., к которому я пришел в ходе своих изысканий, совпал с показателем, полученным Мэддисоном.

Цель данного приложения — привести обоснование модели советской экономики, которую я использовал в гл. 8 и 9. Источники данных, необходимых для ее создания, описаны в приложениях А, С и D.

Эта модель создавалась для того, чтобы можно было спрогнозировать результаты деятельности советских институтов и влияние политических решений, что даст возможность определить их роль в развитии экономики Советского Союза. Отправной точной моей работы стала модель роста Фельдмана в интерпретации Домара (1957). Фельдман — советский экономист, разработавший теоретическую модель экономического развития в 1920-е гг., в рамках которой экономика делится на два сектора: производство инвестиционных товаров (средств производства) и потребительских товаров. При этом объем производства в каждом секторе зависит исключительно от объема капитала соответствующего сектора. Продукция, произведенная в секторе средств производства, может быть реинвестирована в этот сектор, либо перейти в качестве инвестиций в производство товаров потребительской категории. Чем больше средств получает первый сектор в виде инвестиций, тем быстрее растет экономика страны.

Представляется целесообразным начать именно с использования этой модели, поскольку накопление капитала стало главным двигателем роста в СССР, а основная часть инвестиций реализовывалась на производстве отечественных заводов и оборудования. (Несмотря на то что в определенные периоды руководство страны всерьез рассматривало возможность развития экспорта продукции аграрного сектора и легкого машиностроения и импорта капитального оборудования и, более того, был предпринят ряд попыток воплотить эту идею в жизнь, 1930-е гг. оказались далеко не самым удачным временем для достижения экспортоориентированного экономического роста. В этих условиях экономика Советского Союза достаточно быстро перешла на самообеспечение.)

Однако для выполнения поставленной задачи — оценки эффективности советской политики — необходимо усовершенствование модели Фельдмана, приведение ее к более точному описанию экономической ситуации в СССР. Модификация модели включала несколько направлений. Я разделил экономику на четыре сектора: сельское хозяйство, промышленное производство потребительских товаров, производство инвестиционных товаров и услуги (включая правительство). Взаимоотношения этих секторов определялись влиянием административных норм и рынков, причем ключевое значение имели рынок труда (охватывающий также сельско-городскую миграцию и распределение трудовых ресурсов между отраслями экономики), рынки потребительских товаров, где потребители приобретали товар, имевшийся в наличии, и колхозный рынок, где крестьяне сбывали продовольственные товары городским жителям. Прочие важные решения, например вопросы размещения инвестиционного капитала или доставки сельскохозяйственной продукции в места ее промышленной переработки, решались не действием рыночных механизмов, а указаниями правительства. Именно в таком ключе они рассматриваются в рамках имитационной модели.

Фактически для того чтобы провести объективный анализ таких аспектов, как коллективизация, требуется разработать целый ряд моделей, тесно взаимосвязанных друг с другом. Экономическая система, возможная в условиях нэпа, существенно отличалась от сталинской (коллективизированной) экономики, поэтому их сравнение представляет собой более комплексное действие, нежели простая замена одного-двух параметров. Ниже я приведу поочередное описание разработанных моделей.

В рамках имитационной модели также затрагивается такой аспект, как реакция одного сектора экономики на события в другом секторе. Для анализа подобных вопросов экономисты все чаще используют вычислимые модели общего равновесия (ВМОР) — эмпирические «собратья» теоретических моделей общего равновесия. Последние впервые были исследованы в работах Вальраса (1874), а впоследствии вошли в труды многих экономистов, в интересы которых входили вопросы международной торговли, экономики благосостояния и прочие подобные темы. Разработанный Леонтьевым (1941) и другими учеными анализ межотраслевого баланса можно воспринимать как форму прикладной модели общего равновесия. Однако вплоть до 1960 г. в экономической науке не существовало ВМОР современного типа. В таких моделях человек, который является одновременно потребителем и собственником факторов производства, наделен вспомогательными функциями, способствующими перемещению кривых спроса на продукцию и предложения факторов производства вверх по оси Y. Технологический компонент каждой промышленной отрасли представлен производственной функцией, а максимизация прибыли, подчиненная этим ограничениям, дает те самые кривые спроса на продукцию и предложения факторов. Также обычно в структуру модели вписаны налоги и расходы правительства. Построение полного ряда кривых спроса и предложения на продукты и факторы дает «общее равновесие» экономики — такие показатели уровня цен и объема продукции, которые приводят к одновременному обнулению всех рынков. Стандартной задачей модели в данном случае является определение роли каких-либо переменных, чаще всего налоговых ставок, а решение выполняется путем построения модели с учетом и без учета налогов и сравнения полученных результатов. Именно так я строю оценку влияния налога с оборота. ВМОР получили широкое применение в работах экономистов, изучающих сферу международной торговли, вопросы экономического развития, налогообложение и прочее [146].