Марина Арзаканян - История Франции

Генрих IV делал очень многое, чтобы успокоить опасения своих подданных-католиков. И все же в глазах многих он представлялся врагом истинной веры, и подготовка к войне с католической Испанией подтверждала эти опасения.

Король склонялся к войне. Он видел в ней возможность вернуть Франции былое величие и сделать ее гегемоном христианского мира. К тому же, благодаря военной реформе и заботам Сюлли, французская армия казалась самой мощной в Европе. Впервые были накоплены солидные финансовые резервы, позволявшие оплатить эту войну, обещавшую быть молниеносной.

Вмешавшись в борьбу за наследство герцога Юлих- Клевского, Генрих IV весной 1610 г. выдвинул 40-тысячную армию в Шампань, готовясь к вторжению в испанские Нидерланды. Там она должна была соединиться с войсками статхаудера Голландии Морица Нассауского. Вспомогательная французская армия собиралась вступить в Пьемонт.

Убийство Генриха IV. Уезжая на войну, Генрих доверил регентство Марии Медичи. Он не переоценивал политические таланты своей супруги, но, по замыслу короля, решения она должна была принимать только в регентском совете, куда входили государственные мужи, искушенные в делах. Королева настояла на своем миропомазании и коронации, которые были произведены в базилике Сен-Дени 13 мая 1610 г.

На следующий день король решил навестить заболевшего Сюлли, находившегося на другом конце города, в Арсенале. Из Лувра Генрих выехал в открытой карете, рядом с ним сидел герцог д’Эпернон. На улице Ла Фероньер, тянувшейся вдоль кладбища Невинноуби£нных, дорогу перегородили застрявшая телега, груженная бочками, и воз с сеном. Дворяне из эскорта короля срезали себе путь через кладбище, поджидая карету в конце улицы. Пытаясь объехать препятствие, карета заехала колесом в водосток и накренилась. В эту секунду какой-то человек вскочил на колесо и кинжалом нанес королю два удара в грудь. Подоспевший дворянин из свиты занес над незнакомцем шпагу, но герцог д’Эпернон крикнул, что охрана головой отвечает за жизнь преступника. Когда короля доставили в Лувр, он был уже мертв. Убийцей оказался Франсуа Равальяк — католик-фанатик, мелкий стряпчий из Ангулема, когда-то учившийся в Парижском университете.

Во Франции опасались, что теперь могут вспыхнуть новые войны, как это случилось после гибели Генриха II. Сюлли привел в готовность артиллерию и заперся в Бастилии, пытаясь сохранить накопленные государственные сокровища. Губернаторы и принцы спешно возвращались в свои провинции, под защиту дворянских клиентел, города запирали ворота, ожидая начала военных действий. Однако страна осталась спокойной.

О. Леони. Мария Медичи

Последующие годы стали испытанием для французского абсолютизма. Выяснилось, что он уже достаточно укрепился и смерть Генриха IV лишь довершила создание королевского мифа. В памяти людей остался лишь «добрый король Анри», который хотел, чтобы «по воскресеньям курица плавала в супе каждого крестьянина». Историческая память превратила его в короля золотого века, и каждый следующий монарх стремился лишь походить на основателя династии Бурбонов.

Мария Медичи и мятежные принцы. Мария Медичи не обладала интеллектуальными качествами своей родственницы Екатерины Медичи, в положении которой она теперь оказалась. Но Мария Медичи смогла сделать ловкий политический ход. Сразу же после смерти короля она вместе со своим сыном отправилась в Парижский парламент и, апеллируя к авторитету этого высшего юридического органа, отменила распоряжение Генриха IV о регентском совете. Королева-мать стала полноправной регентшей при девятилетием короле Людовике XIII (1610—1643).

На фоне взрыва верноподданнических чувств, выражаемых в адрес умершего короля и его малолетнего сына, на какое-то время регентше удалось избежать смут и даже обеспечить преемственность королевской политики. Сюлли и прочие опытные советники Генриха IV (их называли барбонами — бородачами) сохранили свои посты. Нантский эдикт был подтвержден новым королем, и французская армия отправилась на помощь протестантским князьям Германии, чтобы поддержать их в борьбе за герцогство Юлихское.

Но постепенно королева стала делать одну уступку за другой в пользу «испанской партии». Франция отказалась от военных действий и начала

вести переговоры о возможности браков короля и его сестры с испанскими инфантами. Вскоре Сюлли был отстранен от руководства финансами. Все большую роль в управлении страной играл флорентиец Кончини — человек незнатного происхождения, муж молочной сестры королевы, Леноры Гали гаи. Вскоре он стал фаворитом королевы. Получив доступ к деньгам и почестям,

Д. Дюмостье. К. Кончини

Кончини купил маркизат д’Анкр и целый ряд должностей, вплоть до маршальского жезла. Ленора Гали-гаи, в свою очередь, буквально торговала своим влиянием на королеву, берясь за взятки добиться прекращения расследований тех или иных финансовых махинаций.

Возвышение низкородных временщиков возмутило знать. Принц Конде, его дядя герцог Суассонский, герцог Бульонский, герцог Гиз и многие другие выражали сильное негодование, которое приходилось гасить щедрыми пенсиями. Когда же королевская казна, столь заботливо собираемая стараниями Сюлли, оказалась пуста, сеньоры от угроз перешли к военным действиям, обвиняя двор в унижении дворянства и ограблении «бедного народа». Первый мятеж принцев в 1614 г. не получил широкой поддержки, и старые советники из числа барбонов (в частности, государственный секретарь Вильруа, служивший еще со времен Карла IX) рекомендовали королеве проявить жесткость. Однако она предпочла снова вступить в торг с мятежниками. На сей раз мир с ними был куплен за счет денег, предназначенных для выплат по муниципальным рентам. «Бедный народ» оплатил удовлетворение амбиций принцев.

Во время мятежа принцы выдвигали лозунг созыва Генеральных штатов. Теперь они намекали королеве, что за известную плату готовы забыть об этом требовании. Правительство, однако, решилось собрать штаты, чтобы лишить оппозицию удобного повода шантажировать власть.

Генеральные штаты 1614 г. «Испанские браки». Первое российское посольство. Ассамблея открыла свои заседания в Париже 14 ноября 1614 г. Принцам (или грандам, как их тогда называли) не удалось заручиться поддержкой депутатов. Но представители трех сословий были далеки от единения. Каждое из них выдвигало собственные требования. Никаких существенных результатов штатам достичь не удалось, и вскоре они были распущены (Генеральные штаты не собирались больше вплоть до самой революции).