Этон Цезарь Корти - Елизавета I Австрийская

На смену дождливым дням пришла чудесная солнечная погода. Выходящих из церкви жениха и невесту осыпают цветами. Сиси испуганно вцепилась в руку своего жениха, который нежно глядит на нее, он явно тронут милым замешательством, отразившимся на ее лице. Не мешкая, он уводит свою невесту подальше от восторженной толпы желающих поздравить молодую пару.

Во второй половине дня вновь организуется поездка по живописным окрестностям Ишля. К вечеру немного похолодало, маленькую Сиси знобит, видимо, не столько от холода, сколько от душевного волнения. У нее нет с собой теплой накидки, поэтому Франц Иосиф снимает свой мундир, укрывает им свою невесту и шепчет ей на ухо: «Знаешь, у меня просто не хватает слов для того, чтобы выразить свое счастье». Его мать слышит эти слова и думает: «Ну что ж, может быть, так будет лучше, поживем — увидим». И все же она никак не может избавиться от досады, что не все вышло так, как ей хотелось. «Ты прав, — говорит София, оставшись на какое-то время с сыном наедине, — Сиси очень красива, но у нее желтые зубы!»

Герцогиня Людовика телеграфирует своему супругу и сыну: «Император просит руки Сиси и ждет твоего согласия, до конца августа он останется в Ишле, мы все здесь бесконечно счастливы» [29] Письмо герцогини Людовики к герцогу Максу, Ишль, 19 августа 1853 года. Оригинал хранится в музее Елизаветы в Будапеште. . Телеграммы производят на их адресатов сильное впечатление, герцог Макс вне себя от радости. «Наконец-то и моя жена постаралась на славу и сделала что-то полезное», — думает он. А этот маленький сорванец Сиси? Вот удивила, так удивила! Впрочем, она всегда была всеобщей любимицей, а в последнее время еще и расцвела как майский цветок. И герцог немедленно отправляется в Ишль. Тем временем весть о помолвке разнеслась по всей округе. В Баварии она была встречена с восторгом всеми слоями населения. А в Вене реакция была не столь единодушной. Правда, и здешняя публика не имеет ничего против женитьбы императора, но все понимают, что за помолвкой стоит не кто иной, как эрцгерцогиня София, а ее после подавления революции здесь явно недолюбливают. Единственное утешение для них заключается в том, что не все получилось так, как этого хотела София.

По всей империи разошлись сделанные на скорую руку портреты невесты императора. Поговаривали, что монарх сам выбрал себе будущую супругу, и всем не терпелось поскорее узнать, как выглядит та, которая сумела так быстро и решительно завоевать сердце первого человека империи.

Между тем, влюбленная парочка проводит последние августовские дни в ореоле безоблачного счастья. Сиси уже немного пришла в себя, держится более уверенно и независимо и постепенно привыкает к своему новому положению. А если в редкие минуты одиночества и охватывает ее время от времени робость и печаль, то все эти чувства быстро проходят, стоит ей только вновь встретиться с неугомонным и жизнерадостным женихом, который с каждым днем влюбляется в нее все сильнее. Все, что она говорит, кажется ему умным, правильным и просто прелестным. Когда Сиси позирует перед художником, Франц Иосиф сидит рядом, развлекает ее и ни на минуту не может оторвать от нее взгляд. Художник тоже поражен ее красотой и признается императору, что он еще ни разу не рисовал портрет столь восхитительной женщины. Самое невероятное в этих словах то, что это никакая не лесть, а абсолютно искреннее признание. Все это производит неизгладимое впечатление на Сиси, и к концу своего пребывания в Ишле она испытывает почти неподдельное счастье. И только придирчивое отношение к ней матери императора слегка омрачает хорошее настроение Сиси. Дошло до того, что однажды эрцгерцогиня София сделала замечание герцогине Людовике за то, что ее дочь будто бы плохо чистит зубы. Эти слова очень обидели Сиси и даже вызвали ее сдержанный протест. Но все это были лишь досадные мелочи на фоне в целом радостного и беззаботного пребывания в Ишле.

Тем временем наступает день расставания. Францу Иосифу пора возвращаться к своему нелегкому труду по управлению государством, а Сиси — на родину в Поссенхофен. Расставаться всегда тяжело, будь то с близкими людьми, с привычным местом жительства или даже просто с любимыми животными. Не стала исключением из этого правила и предстоящая разлука молодых влюбленных, которая, однако, будет не очень долгой. Франц Иосиф уже не может жить без своей обольстительной юной невесты и сделает все возможное для того, чтобы поскорее опять увидеться с ней. А пока опечаленный император находится в Вене, завален государственными делами и старается отвлечься от приятных воспоминаний о днях, проведенных в Ишле. «Если бы ты только знала, каким нелегким оказался для меня переход от сказочной жизни в Ишле к скучной и утомительной работе с бесчисленными государственными бумагами», — признается он в письме к матери [30] Письмо императора Франца Иосифа к эрцгерцогине Софии, Шенбрунн, 6 сентября 1853 года. Из книги доктора Франца Шнюрера «Письма императора Франца Иосифа I к его матери в 1838–1872 годах», Мюнхен, 1930. .

По дороге домой, а затем в благословенном Посси Сиси напряженно размышляет о своем новом положении. Что же в конце концов произошло? Еще совсем недавно она, ни о чем не подозревая, выехала из дома, а теперь, хотела она того или нет, вернулась невестой императора! Ей предстоит стать великой и могущественной императрицей, господствовать над огромной империей, населенной множеством народов, ни языков, ни обычаев которых она не знает, — и это при том, что она еще совсем молодая и почти беспомощная девушка. А ведь она собиралась жить своей собственной, ни от кого не зависящей жизнью, повиноваться велениям своего ума и сердца. Что теперь будет с ней, с ее тягой к свободе и независимости? А как быть с любовью? Ведь еще совсем недавно ее сердце принадлежало одному возлюбленному, а теперь оно всецело принадлежит другому. И произошло это все внезапно, как бы само по себе. Сиси выглядывает в окно и видит высоко в небе пролетающих мимо замка ласточек, которым она так часто завидовала, завидовала их свободе от земного притяжения, от любых обязанностей и законов, во всяком случае, так ей казалось. У нее возникает желание превратиться в одну из этих гордых птиц и скрыться подальше от ожидающих ее приятных и таинственных, но, может быть, и ужасных переживаний. Тогда Елизавета снова, как в дни своего первого любовного увлечения, обращается к тетрадке со стихами, написанными красными чернилами: