Этон Цезарь Корти - Елизавета I Австрийская

Вечером 7 июня в офенской церкви проходит генеральная репетиция предстоящего торжества, во время которой Елизавета не может удержаться от язвительных замечаний по поводу чересчур помпезной, на ее взгляд, церемонии коронации. В тот же день императрица впервые примеряет великолепное, расшитое серебром белое парчовое платье с корсажем из черного бархата, украшенное полевыми цветами и усыпанное драгоценными камнями. Это чудо-платье, сшитое лучшими портными Парижа, обошлось императорской казне в сравнительно небольшую сумму 5 тысяч франков. Увидев свою супругу в новом наряде, император приходит в такой восторг, что, не удержавшись, нежно целует Елизавету в лоб.

В семь часов утра 8 июня из ворот королевского замка выезжает длинная вереница роскошных экипажей и богато одетых всадников на великолепных лошадях с позолоченной сбруей. В торжественном шествии участвуют практически все представители знатнейших аристократических семейств Венгрии, приехавших засвидетельствовать свое почтение императорской чете, а заодно и продемонстрировать великолепие своих нарядов и занимаемое ими высокое положение в венгерском обществе. Император, в форме венгерского маршала, едет верхом, а императрица, одетая в венгерские национальные одежды, с усыпанной бриллиантами короной на голове, сидит в карете, запряженной восьмеркой лошадей и двигающейся в окружении рослых лейб-гвардейцев на белых конях. Все это необыкновенно красивое зрелище невольно напоминает о временах расцвета венгерской монархии в средние века.

У Елизаветы, известной своими достаточно прогрессивными взглядами, вся эта церемония поначалу не пробуждает сколько-нибудь возвышенных чувств, однако постепенно, и она проникается торжественностью переживаемого момента. На глаза у нее наворачиваются слезы, когда в соборе исполняющий обязанности вице-короля граф Андраши, привлекающий к себе всеобщее внимание своим величественным видом, берет из рук архиепископа корону и надевает ее на голову императора, а затем накидывает ему на плечи мантию святого Штефана. Наконец, когда, согласно старинному обряду коронации венгерских королев, корону держат над ее плечом, императрица окончательно забывает об усталости и о своей неприязни к любым церемониям, а испытывает лишь трепетное чувство личной причастности к величайшему событию в истории отношений двух народов и благодарности за искреннюю любовь к ней, заключенную во взглядах всех участников коронации. Чарующие звуки церковного песнопения, возносящего хвалу Господу, проникают глубоко в сердце императрицы. В конце церемонии, когда наступает момент для внесения пожертвований на нужды церкви и императорская чета кладет на золотой поднос две массивных золотых монеты со своими портретами, оба главных виновника торжества растроганы до глубины души. А когда Франц Иосиф и Елизавета направляются к выходу из собора, участники церемонии приветствуют их многоголосыми криками «ура» и «виват». В то время как император садится на коня, чтобы в сопровождении представителей знати и высших чинов церкви отправиться к трибуне для произнесения торжественной клятвы и затем на так называемый «Коронационный холм», а министр финансов бросает в толпу тысячи золотых и серебряных монет, Елизавета быстро переодевается в более легкое платье из мягкого тюля и на пароходе переплывает через Дунай к расположенному на противоположном берегу старинному королевскому дворцу, из окон которого очень удобно наблюдать за дальнейшим ходом коронационных торжеств. Внимание императрицы в первую очередь привлекают не живописные наряды феодальной знати, а великолепные лошади, на которых скачут их хозяева. Ей с трудом удается сдержать улыбку, когда она видит, как при звуках оглушительного артиллерийского и ружейного салюта два незадачливых епископа, впервые в жизни оказавшихся в седле, не удержавшись на лошадях, падают на землю.

Елизавета озабоченно наблюдает за своим мужем, лошадь которого, испугавшись залпов салюта, тоже попыталась сбросить всадника, но император, искусный наездник, без особого труда усмирил ее. Далее она видит, как ее супруг, подняв вверх палец, произносит торжественную клятву, а затем на ослепительно белом коне, весьма неохотно отделяющемся от толпы своих собратьев, галопом скачет на вершину «Коронационного холма» и четырьмя взмахами меча в направлении всех четырех сторон света символически завершает обряд коронации. Однако новоявленной королевской чете еще приходится принять участие в благотворительном праздничном пиршестве, прежде чем смертельно уставшие Франц Иосиф и Елизавета уединяются в своих покоях.

На пятый день торжеств их величествам в качестве подарка преподносят каждому по пятьдесят тысяч золотых дукатов в роскошной серебряной шкатулке. Никто не сомневался в том, что королевская чета найдет способ вернуть эти деньги венгерскому народу, но то, что они достанутся вдовам и сиротам тех, кто в свое время боролся против Австрии, а также солдатам повстанческой армии, ставшим инвалидами, явилось для всех большой неожиданностью. Несмотря на полное отсутствие данных, подтверждающих или опровергающих причастность императрицы к данному решению, вся Венгрия уверена в том, что она обязана этим именно Елизавете.

Из всех подарков, сделанных императорской чете в дни коронационных торжеств, Елизавете больше всего нравятся те, которые так или иначе имеют отношение к природным богатствам. Выстроившиеся в длинную очередь юноши и девушки в национальных костюмах по очереди преподносят королю и королеве прелестные цветы, фруктовые плоды огромной величины, коронационный холм с его величеством на вершине, изготовленный из леденцов, шоколада и прочих сладостей, корону святого Штефана, выпеченную из отборной муки, громадные окорока, две гигантские живые рыбы весом по 30 килограммов каждая, умилительных лам с детенышами и под конец восхитительного жеребенка пегой масти с вплетенными в хвост и в гриву разноцветными лентами, повторяющими цвета венгерского национального флага.

Вопреки всем опасениям, шесть дней коронации обходятся без происшествий. Все, кто в эти дни впервые увидел Елизавету, становятся страстными поклонниками ее красоты и обаяния. В газете «Пештер ллойд» очаровательную королеву называют одним их благороднейших созданий в мире. Все безоговорочно согласны с Деаком, с которым Елизавета познакомилась во время торжеств, в том, что прекрасная королева всем своим видом символизирует милость и примирение. Даже придворные дамы из окружения эрцгерцогини Софии вынуждены признать это, хотя и сейчас они не могут удержаться от того, чтобы не сопроводить любую похвалу в адрес Елизаветы какой-нибудь колкостью. «Коронация состоялась, — сообщает Тереза Фюрстенберг. — Ее величество могла в эти дли своей неземной красотой поспорить с пышностью и великолепием торжественной церемонии, она выглядела точь-в-точь как счастливая, знающая себе цену невеста. Мне даже кажется, что в каком-то смысле она и ощущала себя такой невестой». Всеобщий восторг вызвала и широкая амнистия, провозглашенная по случаю коронации. Почти все эмигранты возвращаются на родину, за исключением Ко-шута, печатный орган которого газета «Мадьяр уйшаг» лишь задним числом вскользь упоминает о коронационных торжествах в рубрике «Новости дня». «Коронация, — говорится в этой небольшой заметке, — состоялась восьмого числа текущего месяца при хорошей погоде и в соответствии с программой. Если не считать строптивого поведения отдельных норовистых лошадей, в дни торжеств обошлось без несчастных случаев». Этим намеком на мимолетный каприз императорского коня сообщение о коронации и заканчивается! [220] «Мадьяр уйшаг» от 9 июня 1867 года.