Виолетта Городинская - Природа. Человек. Закон

Ибо увековечивают имя гения вовсе не его дела, а именно звонкая и броская фраза. Ну разве упомнишь, что такого сделал Наполеон? Ну воевал где-то там с кем-то, потом напал на Россию и бесславно бежал из нее с отмороженными ушами. И это мы знаем лишь потому, что это касается нашей истории. Часто ли мы о нем вспоминаем, даже в связи с Отечественной войной 1812 года, не то что там с какими-то еще его войнами? Разве что в очередную годовщину, точнее, круглый юбилей, округляемый с точностью плюс-минус четверть века. Значит, раз в 25 лет. Но зато гораздо чаще говорим: «Как сказал Наполеон, от великого до смешного один шаг!» Или взять Людовика номер какой-то там. И номер-то его порядковый в памяти стерся, не то что дела. А ведь помним же: «После меня хоть потоп!» и помнить будет человечество, пока живо.

Надеемся, что и великая фраза, достойная и Людовика номер какой-то и того восточного сатрапа, который отдал приказ высечь море кнутами, фраза, которую произнес наш гений номер первый, а вместе с нею и его имя так же будут запечатлены в памяти са>шх отдаленных потомков. Мы нарочно оставили ее напоследок, чтобы она как следует врезалась в вашу память и вы смогли передать ее не только внукам, но и правнукам. Вот она: «Пусть гибнет Арал!» И сказал ее не кто иной, как сам — сам! — первый заместитель министра мелиорации и водного хозяйства СССР (сегодня уже бывший замминистра) П. А. Поладзаде.

И знаете, Арал гибнет.

В том-то и отличие нашего доморощенного гения от всяких там сатрапов и Людовиков, что его слово выражает дело. Ну, высекли море кнутами и что из того — оно даже и не почесалось от этой экзекуции. Ну, сказал Людовик номер какой-то звонкую фразу. А где потоп, им обещанный? Нету потопа.

А тут — не только сказано, но и сделано. Вот, что ценно и величественно.

«Рыбы в нем больше нет. Соленость не то зеленой, не то сине-зеленой по цвету воды увеличилась в два с половиной раза. Глубина снизилась на 13 метров, а берега ушли от прежней черты на 70–80 километров. Оголившееся дно, а это почти два миллиона гектаров, превратилось в пустыню. По предварительным оценкам, с пустынного дна Арала в атмосферу поднимается ежегодно до 70 миллионов тонн соляной пыли. Она оседает, оставляя на каждом гектаре Приаралья соляный след весом в полтонны… Катастрофа на Арале угрожает здоровью, жизни почти трех миллионов людей, расселившихся у моря» (Московские новости, 1988, 16 окт.).

Из-за засоленности гибнут ценнейшие земли Хорезмского оазиса, в течение тысячелетий щедро питавшие миллионы людей своими поистине роскошными урожаями самых всевозможных сельскохозяйственных культур. Все, что нужно человеку, давала земля древнего Хорезма. А сейчас гибнет. И не только от засоления, от экологической катастрофы, приключившейся с Аралом.

Все дело в том, что до сих пор Аральское море являлось естественным конденсатором вод, прибывающих вместе со стоками Аму- и Сырдарьи. Как любой конденсатор море не только накапливало речную воду, но и, испаряя ее со всего обширнейшего зеркала, поддерживало в горячих среднеазиатских широтах определенную влажность, выпадающую и в виде дождей и в виде рос и обязательно впитываемую растениями и руслами тех же, текущих в Арал, рек. Сейчас жара-то осталась прежняя, но вот влажность в связи с огромным — на 25 тысяч квадратных километров! — сокращением зеркала моря — сократилась настолько значительно, что судьба растительности Хорезмского оазиса, да и всего Приаралья в целом стоит перед серьезнейшей угрозой. Дело в том, что высшие растения и животные чрезвычайно сильно зависят от влажности воздуха. Понижение уровня влажности ниже 25 процентов представляет для них смертельную опасность. А в жарком климате — тем более. Словом, в результате орошения регион гибнет от засухи!

Вот во что обходится гениальное экологическое невежество.

По-видимому, испугавшись, что вышеприведенная великая фраза не продержится в веках, ибо если и дальше пойдет таким чередом, то уже через десяток-другой лет, услышав ее, люди будут наивно спрашивать: «А что такое Арал?», — поскольку от моря и помину не останется, решили поправить дело — спасти Аральское море за счет «проекта века», переброски вод северных рек, в частности Оби, к Аралу. Задача решается предельно просто, прямо по Малинину и Буренину, составившим еще дореволюционный задачник по арифметике для младших классов: «Из бассейна А вытекает, в бассейн В втекает». Нужно только от бассейна нижней Оби провести канал длиною в 2400 километров, ценою в 28 млрд. рублей — полное обустройство его и прилегающих к нему земель обойдется в 90 миллиардов — и подвести его к бассейну впадающих в Арал рек, по которым и понесется северная вода в количестве более чем 27 млрд. кубических метров ежегодно на спасение моря.

Нам это обойдется в общем-то недорого, примерно но 300 рублей с каждого носа — от только что заявившего о себе криком в родильном доме до почтенного старца, еще и еще раз сокрушенно пересчитывающего накопленные за всю жизнь денежки: на похороны, пожалуй, не хватит. И Оби небольшое кровопускание не помешает — ишь, раздулась до того, что в ее губу океанские пароходы запросто приходят. И канал пройдет, как говорят «проектанты века», по целине — пи одного города не прядется сносить, что, конечно, для них печально: как бы величественно прозвучала фраза: «Да погибнет Томск!», или еще какой-нибудь город, скажем, Новосибирск. Людовики всех порядковых номеров перевернулись бы в гробах от зависти! Ну, а интересы ненцев, ханты и прочих мансийцев всегда можно ублаготворить обещаниями «в обозримом будущем» создать им посредством строительства канала райскую жизнь.

Словом, серьезных протестов против переброски северных вод как будто бы не наблюдается. А что там говорят и пишут всякие писатели да академики — не в счет. Они ведь не специалисты-мелиораторы-водохозяйственники. Все специалисты — в Минводхозе СССР. И все — за.

И мы тоже были бы за переброску северных вод, даром что считаем, что без самой крайней необходимости человеку не следует ни в коем случае нарушать установившееся за десятки и сотни тысяч лет равновесие биосферных процессов. Но уж коли есть необходимость в спасении Арала и Приаралья, трех миллионов живущих в непосредственной близости от бывших берегов бывшего моря людей да 34 миллионов населяющих весь регион, о чем может быть речь? Мы и новорожденному младенцу сунем в рот вместо бутылочки с молоком пустышку и почтенного старца похороним, скинувшись по рублику всем многоэтажным домом или деревней, — не привыкать жертвовать при необходимости.

А есть ли эта необходимость?

По подсчетам специалистов, только в одном Узбекистане в руслах каналов теряется 20 млрд. кубических метров воды. Всего же, по всему региону, потери воды составляют, по подсчетам Минводхоза СССР, 37, а по подсчетам независимых специалистов, 49 млрд. кубометров воды. Даже если взять наинизшую из этих цифр, и то она почти в полтора раза превосходит тот объем, что собираются перебрасывать по «проекту века». Причем потери это — не просто убыль воды, которую хоть и жалко, но что ж поделаешь, коли выпала планида такая, приходится терять. Эти потери идут на подтопление и засоление — зачастую безвозвратную гибель ценнейших земель.