Георгий Сидоров - Наследие белых богов

– Они умудрились убедить царя в том, что это заблудшие люди и их надо беречь и лелеять. Нет чтобы поставить всех к стенке, как это сделал Сталин, – и дело с концом. То же самое было с Гитлером и его командой. Правительство Германии с них сдувало пылинки. Они, эти заражённые вирусом и нужной информацией, болтая без умолку, заражали ею тысячи и миллионы окружающих. Психиатры давно заметили: если посадить в одну камеру нормального человека вместе с умалишённым, то вскоре нормальный сойдёт с ума. Вот почему информационно и вирусно заражённым позволяется распространять информационную заразу всеми имеющимися на данный момент времени средствами. Вспомни ленинскую «Искру», газету «Правда», потом включилось радио, а в наше время в их руках и кино, и телевидение.

– Но при чём здесь Кришна? – не понял я.

– Не только он, но и ты. Я с тобой общаюсь потому, что твоя психика не сломана. Каким-то чудом ты остался на плаву. Другими словами, не сошёл с ума. Социум в основном состоит из них.

– Хочешь сказать, что вокруг одни сумасшедшие? – открыл я рот от удивления.

– Именно это я и хочу сказать. Естественно, наше представление о безумии несколько иное, поэтому мы и считаем себя здоровыми. Но это далеко не так: хоть ты и несёшь в себе ментальный вирус, но он тебя не сломал. У тебя на него иммунитет.

– Я твою персону спрашиваю про Кришну, а ты мне про какой-то иммунитет против бешенства.

– Всё связано, дружище, просто ты этого пока не осознаёшь. Вот я и прикидываю: рассказать тебе о миссии Кришны или подождать, когда твоя психика окрепнет?

– Что-то я тебя не понимаю...

– Сейчас поймёшь.

И Чердынцев, откинувшись на стуле, внимательно посмотрел мне в плаза.

– Наверное, я расскажу тебе, какую роль сыграл Кришна в становлении Тартарии. Но сначала я познакомлю тебя с другим. Ты должен знать, что карт Тартарии в Европе немало. Часть из них скрыта в хранилищах Ватикана, часть лежит в архивах Германии, Британии, Бельгии, Франции, даже Испании. Все эти карты являются копиями более древних, тех, которые смогли добыть себе средневековые безымянные путешественники из Китая и Венеции. Но дело не в том, что карты Тартарии в основном представляют собой копии, а в том, что все они отражают подлинные очертания Евразии и всех известных тогда островов. География у карт Великой империи безупречная. Вопрос: откуда такая точность? Кто начертил карту Тартарии? Ведь она была составлена в те времена, когда в Европе считали Землю плоской и что Солнце вращается вокруг неё...

– Ясное дело, границы Северной державы начертили не британцы и не голландцы. Уровень европейской науки тогда ещё не дотянул до составления подобных карт, – вставил я.

– На это я и хочу обратить твоё внимание, отрок, – улыбнулся старик. – Какой из всего этого можно сделать вывод? Только один: если карту начертили арии Тартарии, значит она подлинная и отражает действительность. Так?

– Конечно, – согласился я.

– Поэтому современное утверждение, будто бы европейцы, не зная ничего о Сибири и Центральной Азии, отнесли все эти гигантские территории к мифической Тартарии, беспочвенно. Так это или нет?

– Безусловно! – кивнул я волхву. – Тут всё просто. Если бы европейцы составляли карту всего того, что лежит восточнее Русской равнины, они бы, конечно, хорошо познакомились с населением тех регионов. Тем более что без помощи местного населения начертить такую карту практически невозможно...

– Вот-вот, – перебил меня Чердынцев. – Картографы, конечно, разобрались бы с местным населением и не назвали бы его одним емким словом «тартары». Потому что сначала изучается население и только потом составляются карты тех мест, где оно проживает. Но не наоборот. Логично? Безусловно! Какой из вышеизложенного следует вывод?

– Только один: Великая Тартария – не миф. И эта империя процветала.

– Но, к сожалению, сгинула, – погрустнел волхв.

– Ты мне расскажешь о её гибели? –- попросил я.

– Конечно, отрок, конечно. Но позднее, когда буду тебя знакомить с деяниями царя Ивана Васильевича, которого историки прозвали Грозным. А сейчас попытаюсь ответить тебе на твой вопрос о земной миссии Кришны. Надеюсь, что «крышу» тебе мой ответ не сорвёт. Услышанное от меня, думаю, ты усвоишь.

– Что-то ты меня совсем запугал. Неужели информация о Кришне такая нестандартная и даже опасная?

– Для обывателей – да. Ты же знаешь, что обыватель является особой, искусственно созданной породой современного человека. Он живёт тем, что в него вложено, и отвергает всё, что противоречит его представлениям.

– Но я вроде не из такой породы?

– Надеюсь, – усмехнулся дедушка. – Но чтобы тебе было понятно, что я имею в виду насчёт недолюдков, мне хочется кратко познакомить тебя с генетическим процессом перевода светлого человеческого сознания в дремучее животное.

– Интересно! – уселся я поближе к рассказчику.

– Как ты думаешь, отрок, что первично у человека: сознание или инстинкты?

– Ну и вопрос, – растерялся я. – Насколько мне помнится из школьной и вузовской программы, первичны инстинкты.

– Это по теории дедушки Дарвина, – улыбнулся хранитель. – Но, как известно, его эволюционная галиматья ставит всё с ног на голову.

– Неужели первично сознание? – посмотрел я с недоверием на старого.

– Конечно, сознание, юноша. Оно первично, а инстинкты всегда вторичны.

– Но ведь это противоречит научному представлению о жизни!

– Но не философии древних, точнее общим единым законам Мироздания, где прямо сказано, что в любой материальной структуре, если её пронизывает информационное поле, возникают мыслеформы. Не инстинкты, а мыслеформы. Идёт процесс вполне сознательный.

От услышанного я невольно поперхнулся. Взглянув на меня, старик засмеялся.

– Что, удивлён?

– Ещё как!

– Что такое инстинкт? Давай разберём вместе. Всего-навсего ответная автоматическая реакция нервной системы на какое-либо раздражение. Ав-то-ма-ти-чес-кое – понял?

– Но ведь ты говоришь о рефлексах! – заметил я.

– Рефлексы из другой области, отрок. Это учёные придумали, что цепи условных или безусловных рефлексов выстраиваются в инстинкты. Рефлексы обслуживают физическое тело.

Инстинкты же связаны с высшей нервной системой. Есть разница?

Я промолчал.

– У человека с хорошей устойчивой психикой генератором чувств является разум, у недолюдка таким генератором служат инстинкты. Вот что страшно. Когда инстинкт включает какое-то чувство, то с таким чувством очень трудно совладать. Человек превращается в настоящего биоробота. Он уже сам себе не принадлежит.

– Ты говоришь о психике обывателей? – спросил я.

– О психике особой породы людей, которых вывела для себя система.