Николай Николаев - 100 великих курьезов истории

В Стокгольме сложилось впечатление, что на Мадагаскаре есть соотечественники, которые могут быть опорой в деле освоения острова. А тут еще Морган заявил, что европейские пираты на Мадагаскаре и тамошние аборигены желают стать шведскими подданными.

Прожект был утвержден в высочайших инстанциях, но к его реализации удалось приступить лишь в 1721 году, после окончания Северной войны. Доля государственного участия в предприятии была при этом увеличена. Общее руководство всем предприятием возлагалось на капитана-командора шведского флота Карла Ульриха.

Ему надлежало следовать на Мадагаскар для создания там колонии и приведения в шведское подданство тамошнего населения.

Таким образом, в прожекте, адресованном Петру I, имела место мистификация, и автором ее был, очевидно, Вильстер. Во всяком случае, то, что он предлагал россиянам, являлось вариантом прожекта, предложенного шведам от лица Моргана. Разница была в некоторых деталях.

Вильстер должен был передать письмо Петра мадагаскарскому владыке и договориться с ним об установлении дипломатических и торговых отношений между двумя странами. Планировалась также организация мадагаскарской миссии в Петербург, желательно во главе с самим королем.

Вильстер должен был следовать из Мадагаскара в Индию (в Бенгалию), дабы передать послание Петра I Великому Моголу, а также договориться об установлении дипломатических и торговых отношений между Индией и Россией.

Петр, хотя и называл Вильстера «честным и высокоповеренным флагманом», стопроцентного доверия к бывшему шведскому подданному не испытывал. Негласный надзор за его деятельностью он поручил русским офицерам, а инструкции всем троим вручил в запечатанном виде. Вскрыть же их они должны были только в Северном море, когда всякая возможность разглашения секрета будет утеряна.

Когда эскадра Вильстера вернулась в Ревель, царь был огорчен, но от своего решения не отказался. Корабли экспедиции по просьбе Вильстера были заменены фрегатами «Принц Евгений» и «Крюйсер». Однако в навигации 1724 года они плавали уже совершенно с другими целями, то есть экспедиция была отменена.

Чем же объясняются причины отказа от экспедиции в Индийский океан? Видимо, для русского флота в Петровскую эпоху подобный вояж был слишком сложен: Россия не имела необходимых для этого людей и кораблей. Кроме того, неудаче способствовал и дурной выбор судов и страшная спешность их приготовления.

Но истинные препятствия заключались в другом. Начнем с того, что на Мадагаскаре в то время не существовало никакого государства, а тем более короля из европейцев. Следовательно, устанавливать дипломатические отношения было не с кем. Русская коммерция на острове также была невозможной.

Что же касается аборигенов, то французы надолго привили им ненависть ко всем белым. К тому же они вряд ли смогли бы представить для обмена что-либо достойное внимания (даже если бы россиянам и удалось вступить с ними в контакт). И наконец, всякое проникновение русских купцов на Мадагаскар вызвало бы противодействие европейских колониальных держав (прежде всего Франции). Дело в том, что от мысли овладеть Мадагаскаром французы не отказались. Не менее враждебной была бы реакция Англии. Ведь англо-русские отношения в те времена были далеко не дружественными.

А теперь перейдем к индийской части экспедиции Петра I.

Индийские товары со временем стали непременной принадлежностью рынков Европы, и торговля ими сделала процветающим не одно коммерческое предприятие. Поначалу товары из Индии поступали к европейцам в ограниченном количестве, пройдя через многие руки.

К концу XV в. европейская торговля с Индией еще более осложнилась. Турки, захватившие Северную Африку, стали брать с купцов поистине грабительские пошлины, а корсаров развелось так много и они настолько преуспели в своем ремесле, что мореплавание на востоке Средиземноморья нередко вообще прекращалось. Одним словом, возникла острая необходимость найти какой-либо иной путь в Индию. Морской путь в заманчивую Индию первыми проложили португальцы.

Стоит ли удивляться тому, что сравнительно небольшие отряды португальцев закреплялись в ключевых районах Индостана, где вели торговлю, весьма похожую на грабеж. Однако Португалия не смогла сохранить свою монополию на индийскую торговлю. В XVII в. у берегов Индостана начали появляться корабли других европейских держав, а в XVIII в. борьбу за ключевые позиции в этой стране вели между собой уже Англия и Франция.

Как вытекает из вышесказанного, попытка наладить политики-экономический контакт России с Индией встретила бы активное противодействие со стороны правящих кругов Лондона, Парижа, Лиссабона.

Замысел экспедиции был нереален с политической и экономической точек зрения. И Петр I со временем осознал это. В 1724 году в Ревеле объявился вышеупомянутый командор Ульрих. Поведал он, в частности, об экспедиции на Мадагаскар в 1722 году и о ее бесславном завершении.

Судя по всему, рассказ Ульриха повлиял на решение Петра I. Вот, пожалуй, и все, что известно о планах русской экспедиции в Индийский океан в первой половине XVIII в.

Курьез и парадокс истории в том, что всю жизнь Петра тянули к себе земли и моря на далеком юге. И он безудержно стремился к ним. Но жил, путешествовал и воевал преимущественно на севере…

Зимой 1812 года Париж был взбудоражен книжной новинкой. Пятисотстраничный памфлет, изданный большим тиражом, был сенсационен.

Речь в книге шла о разглашении тайных стратегических планов России, с которой Франция вела войну. Тревожило французов само название памфлета: «О возрастании русского могущества с самого начала его до XIX столетия». Автор книги, некий г-н Лезюр, в самом ее начале coобщал, что в его распоряжение попал секретный российский документ. Более того, документ подписан самим Петром Великим.

Созданный господином Лезюром образ врага в виде алчной и кровожадной России призван был убедить французскую общественность в том, что наполеоновская армия вершит правое дело, спасая Европу от агрессивных врагов.

Петр Великий – российский император, прорубивший «окно в Европу»

Пик интереса к памфлету Лезюра между тем во Франции быстро прошел, а после изгнания Наполеона из России о книге практически забыли. Новый скандал, связанный с петровским завещанием, разразился через четверть (без малого) века, когда в 1836 году опять-таки в Париже на прилавках магазинов появилась книга Фридриха Гальярде «Записки кавалера д’Эона». Это были беллетризованные мемуары известного авантюриста, французского дипломата и разведчика, состоявшего с 1755-го по 1760 год при французском посольстве в Петербурге. Искусством конспирации д’Эон владел настолько умело, что его иногда принимали за мужчину, а иногда – за женщину. В период царствования императрицы Елизаветы Петровны д’Эон играл роль тайного дипломатического агента Людовика при русском дворе и одновременно шпиона, приставленного к французскому посланнику.