Александр Богданов - Тектология (всеобщая организационная наука)

Высказываясь против смешения организационной науки с философией, я имею в виду не чисто словесный спор, а серьезные интересы дела. Можно опасаться, что старый термин затемнит новые задачи и ослабит внимание к ним. Текто-логия не должна стать делом философов-специалистов, среди которых она вряд ли может найти какую-нибудь почву, а делом всех широкообразованных людей научной и практической мысли.

Перехожу к существенному пункту разногласия с критиком. Он пишет:

«Основным недостатком учения г. Богданова мы считаем то обстоятельство, что его схема не захватывает всех мировых явлений… Схемы г. Богданова захватывают лишь некоторые из этих явлений, философия же должна быть общей схемой всех явлений. Так, например, положительный „прогрессивный подбор" г. Б. прогрессивен лишь в смысле увеличения общей суммы энергии какого-либо комплекса, но не в смысле его качественного видоизменения. Мировая эволюция, например, эволюция нашей солнечной системы от состояния туманности до нынешнего состояния, положим. Земли, с ее сложными культурными обществами, с ее философией, наукой и искусством, вся эта эволюция полна постоянным возникновением чего-то нового, небывалого; и этого нового не может объяснить ни „ингрессия", ни „эгрессия", ни, тем паче, „дегрессия", г. Богданова» (Русское Богатство, 1913. XII. С. 412).

Вот здесь и сказалась привычка с термином «философия» соединять представление о чисто объяснительной системе, даеще такой, которая захватывает «все» сразу. Тектология — наука, и, как всякая наука, идет в своих обобщениях и в исследовании шаг за шагом, расширяя свое поле и свои выводы. Такие схемы, как «подбор», «ингрессия», правда, универсальны, но лишь в том же смысле, как, положим, закон сохранения энергии: они относятся ко всякому явлению, но касаются только одной определенной его стороны, а отнюдь не исчерпывают его.

В частности, вопрос о качественных изменениях не может быть исследован без выяснения законов дезорганизации. В этой II части работы я мог коснуться его только отчасти, но, надеюсь, все же успел показать, что никакой принципиальной трудности для методов тектологии он не представляет. Более полный его анализ будет дан в учении о системных кризисах, которое составит предмет ближайшего продолжения работы.

Вообще же — чего не сделаю я, то сделают другие. Наука — дело не индивидуальное, а коллективное, и область ее бесконечна.

22 сентября 1916 г.

Р. S. С тех пор как это было написано, в России совершилась революция, и не подлежит сомнению, что за ней последует ряд революций в других странах. Не думаю, чтобы надо было доказывать значение вопросов организации-дезорганизации в мировой революционной волне: здесь эти вопросы ставятся жизнью с неменьшей широтой и напряженностью, но еще с большей глубиной, чем в мировой войне, — дело идет не о простом сохранении, расширении или частичном поглощении захватами тех или иных существующих государственно-национальных систем, а об их перестройке, о смене их организационных (ijiodm. Если познание должно выражать жизнь и служить ей, то ясно, что время тектологии настало и работа над ней теперь — самая насущная из всех научно-теоретических задач.

Май 1917 г.

Те годы, которые прошли со времени первого издания, принесли немало нового материала; в работе оформились и некоторые новые выводы, а старым удалось придать больше точности, хотя по существу ни от чего сколько-нибудь важного отказываться пока не приходилось. Всего менее удовлетворительным казался мне сам порядок изложения, который первоначально шел по линии, так сказать, наименьших сопротивлений, начиная с того, что было наиболее подготовлено предыдущим развитием науки, и переходя к менее привычным концепциям, а не по линии наибольшей логической последовательности. Нужна была переработка. Она была намечена и частью выполнена в ряде журнальных статей «Очерки организационной науки» (журнал «Пролетарская культура». 1919–1921 № 7—20). Но по редакционным условиям пришлось значительно сократить материал. В нынешнем издании взята за основу архитектура «Очерков», но включен по возможности весь прежний материал и частью новый — к сожалению, далеко не весь, какой накопился: не позволила ограниченность времени и сил, а откладывать не приходилось, первое издание стало библиографической редкостью, даже журнал с «Очерками» мало кому из интересующихся удавалось достать.

Главное изменение в архитектуре работы сводится к тому, что формирующий механизм поставлен впереди регулирующего, как это логически и должно быть; кроме того, дан сначала общий очерк обоих механизмов, а потом уже более подробное исследование.

Есть небольшая перемена в терминологии. Выражение «конъюгационная сумма», недостаточно соответствовавшее идее сложения активностей, мысленно выделенных анализом из целого комплекса, заменено выражением «аналитическая сумма», более точным. Термин «копуляция» устранен как не вполне необходимый и т. п.

Третья, новая часть работы охватывает учение о кризисах и организационную диалектику. Этим завершается изложение общей организационной теории, поскольку она успела для меня выясниться. Дальше должны последовать специальные работы по приложению этой теории к отдельным областям науки, которые ей предстоит глубоко преобразовать. Две такие работы, относящиеся одна к социальным наукам, другая к психологии, мною уже в значительной мере подготовлены. Первая из них даже отчасти опубликована. Дело в том, что я систематически

Второе издание «Тектологии» было напечатано в Берлине, у 3. И. Гржебина (1922 г.); оно включало обе первые части и вновь написанную третью. По условиям, зависевшим от издательства, а не от автора, только малая часть этого издания попала на русский книжный рынок.

Я также применял методы тектологии, не обозначая их этим именем, в ряде работ по экономической науке и по развитию идеологий; таковы особенно три учебника по политической экономии — «Начальный курс», «Краткий курс» и большой «Курс», написанные в сотрудничестве с И. Степановым, где мне принадлежат именно отделы теоретические и методологические, а также «Наука об общественном сознании». В публичном академическом докладе я наметил приложение той же точки зрения к учению о развитии социальной техники и т. д. Тут мне придется главным образом свести в одно целое готовые элемен-тЫ. Но все это должно, по моему плану, войти в новый цикл работ, для которых нынешняя послужит общей базой и которые я надеюсь выполнить не только своими собственными силами.

Если девять лет, назад моя попытка оказалась идеологически несвоевременной, то теперь уже дело обстоит совсем иначе. Пережитые годы — годы великой дезорганизации, как и великих организационных попыток, — породили во всем мире острую потребность в научной постановке вопросов организации. Развиваются частичные прикладные науки этого типа — об организации мастерской, об организации предприятия, учреждения вообще, армии… Все сильнее начинают чувствовать недостаточность и шаткую эмпиричность этих попыток, необходимость расширить задачу, хотя не доходят до мирового ее масштаба и универсальных закономерностей…