Игорь Красавин - Techne. Сборка сообщества

Сама интеграция Халифата стала реакцией на дискриминацию немусульман в общей юрисдикции. Поначалу мусульмане не платили налогов, но с массовым переходом населения в ислам государство теряло налоговую базу, а восстания подрывали стабильность. Династия Аббасидов возродила персидскую традиционную структуру управления, а сообщества получили общее пространство для ведения дел, образовав последовательную цепь развитых регионов в Испании, Северной Африке, Сирии, Ираке и Хорезме. Связи с христианскими сообществами Халифата возродили Восточную Римскую империю – Византию, которая в VIII—X вв. также пережила расцвет городской экономики и культуры, что, в свою очередь, сказалось на развитии Италии и появлении Киевской Руси. Благодаря всеобщему подъему наряду с территориальными сообществами росли экстерриториальные объединения, прежде всего торговые, среди которых одним из самых любопытных были еврейские торговые сети. Они охватывали Европу, Северную Африку и весь Ближний Восток, а на Северном Каспии вместе с кочевыми хазарами создали торговое полукочевое государство.

Большая плотность Китая и непомерные размеры рынка способствовали появлению административной системы мандаринов, чьи управленческие инструменты оказались непревзойденными вплоть до времен Европы XIX в. Помня уроки прошлого, администрация Тан последовательно ограничивала скопления крупных частных активов и защищала сельские сообщества, жившие с рынка, но не снимавшие с него сливки. Рынки, взаимосвязи которых вызвали империи, цвели вместе с городами, и началась экономическая экспансия в Юго-Восточную Азию. Индийский океан стал полностью взаимосвязан со всеми побережьями, кроме Австралии: появились урбанизированные капиталистические государства, такие как Чола в Индии и первые торгово-пиратские государства в Индонезии (Шривиджайя и Матарам), созданные при помощи индусских купцов. Поддержанные капиталом Халифата, мусульманские купцы прибрали к рукам торговлю в Западной Индии и отчасти Индонезии, не меньшим был натиск индусских купцов в Юго-Восточную Азию. Так же как и на Западе, только в большем объеме, создавались обширные экстерриториальные торговые сети мусульман, индусов и китайцев. С этого времени ЮВА стала самым богатым рынком мира вплоть до конца XVIII в.

Развал Халифата и Танского Китая в IX—X вв. произошел в тех же условиях, что сгубили древние империи. Китай оказался в пучине сепаратистских устремлений провинций, стремительно теряя контроль над Центральной Азией, и развалился. Северная часть страны надолго попала под контроль кочевников Южной Сибири. Но уже в X в. многочисленные социально-экономические связи сообществ Китая помогли государству объединить страну и создать один из самых удачных образцов капиталистического, крайне урбанизированного общества. В это время успешно совмещается государственный и частный капитализм, а крестьянские общины массово включаются в рынок. Но и его уже в конце XI в. настигла та же участь. Администрация Сун осознавала проблему чрезмерной концентрации активов и обеднения населения, но целерационально изменить положения дел не смогла.

В своей новой версии следующая, Южная Сун оказалась еще более урбанизированной, отличаясь высокой культурой, изощренными административными, фискальными, монетарными практиками управления. Гигантские объемы экономики способствовали экспансии китайских буржуа в Юго-Восточную Азию, где Китай стал политическим и экономическим гегемоном до XV в. Тогда же в Юго-Восточной Азии обозначилась тенденция к купированию военных конфликтов и разрешению их преимущественно мирным путем, к чему иные страны пришли гораздо позже. Условием такой тенденции, без сомнения, была зависимость участников друг от друга на обширном общем рынке и сложности ведения войны в регионе островов и побережий.

В Халифате процветала торговля на дальние расстояния, но социально-экономической интеграции сообществ не произошло. С монополизацией рынков и укрупнением частных активов состояние урбанизированных зон, особенно в Ираке, начало ухудшаться, а провинции охватила волна сепаратизма. На Ближнем Востоке и в Византии экономика стала аграрной и появились обширные земельные поместья аристократии. Империя распалась на ряд враждующих государств и подверглась непрерывным атакам кочевников Центральной Азии и Южной Сибири.

Включение кочевых племен в рыночный обмен с империями взращивал варварскую аристократию и политические притязания на экономические активы. С этого времени для Ближнего Востока и Средней Азии главной внешнеполитической проблемой оказались внешние вторжения, которые сопровождались неизменным разрушением инфраструктуры, политической анархией, процветанием торговли роскошью и угнетением остальных социально-экономических возможностей сообществ. В Китае династия Сун еще активнее откупалась среди кочевников посредством дани, силясь отвратить их от военных действий, но следствием было лишь появление такого феномена, который превзошел все остальные военные экспансии.

Начавшись как обычное кочевое государство, монгольская империя подчинила себе как минимум половину цивилизованной и варварской Евразии и поддерживала свое существование регулированием торговли роскошью и развитой фискальной системой, заимствованной у китайцев. Наибольшую выгоду от очередного объединения Евразии получили немногие представители крупной буржуазии и аристократии, как монгольской, так и зависимых сообществ. Но и здесь скорость обменов и объемы накоплений в первой трети XIV в. достигли пределов: падение экономики подточило власть монголов в Китае и ослабило их государства в Центральной Азии.

Одним из следствий раздробления Халифата было ускорение развития средневековой Европы. Принято считать, что та система сообществ, которая сложилась после захвата германцами Западной Римской империи, является наиболее «чистым» выражением феодализма и даже знаменует собой переход к какой-то новой эпохе. Есть повод усомниться в этой точке зрения. В самой системе рассредоточенного управления территориями с помощью профессиональных военных из числа аристократов, выполняющих функции администрирования, суда и распределения доходов, ничего нового нет. Рост экономических взаимосвязей с течением времени, усложнение социальной структуры, военные экспансии, создание процветающих урбанизированных регионов, объединение их в пределах все б о льших юрисдикций, появление бюрократии – все эти процессы уже происходили на планете по многу раз, и здесь европейцы не ввели ничего нового.

Феодализм не являлся какой-то новой ступенью в развитии, скорее это были обыкновенные аграрные сообщества, замкнутые, бедные и неграмотные, чье вхождение в систему экономических взаимосвязей Евразии вызвало сначала расцвет и затем резкий кризис. Внимание исследователей эта эпоха привлекает в связи со своей длительностью, с V по XIV вв., но именно такая длительность и более чем скромные результаты социально-экономических и политических достижений средневековых европейских сообществ должны дать повод усомниться в их исключительности или рассмотреть эту исключительность под другим углом.