Юрий Никитин - Как стать писателем… в наше время

Насчет заданности сразу поднимается волна, что это-де не литература. Что писать надо так, когда автор сам не знает, куда он придет. Вот пишет себе, а герои куда-то идут, и сам автор вроде бы за ними только следует:-) Этот детский подход объявляется единственно литературным методом. А все остальное – ремесло, что ничего общего не имеет с творчеством.

К сожалению, как уже говорил, знавал достаточно взрослых авторов, которые этой хренью кокетничали, хотя, как потом выяснялось, все-таки врали. Пишут профессионально, составляют на отдельном листочке план, расписывают, кто кого зарежет, куда пойдут и чем закончится роман, вывешивают перед глазами, чтобы ни на шаг в сторону, однако же в интервью рассказывают, что начинают писать, сами не зная о чем, а куда герои пойдут, туда и они за героями…

Ну не принято в двадцать первом веке говорить о музах и Пегасе, однако же страсть как хочется выделиться из всего этого серого быдла, прикрикнуть, подражая классику: «Умолкни, чернь непросвещенная!», вот и придумали хитрый ход насчет героев, что идут сами по себе, автор же следует за ними, то есть опять же Божественная воля ведет руку автора, опять же пишет не он, а Высшая Сила, а он – Избранный, Особый, слушает глас богов…

Если бы в самом деле так, пришлось бы в ремесленничество зачислить практически все написанное, нарисованное, снятое, сбаймленное, выскульптуренное. Не надо быть профи или профессиональным и очень проницательным критиком, чтобы заметить заданность во всех тех боевиках, что косяками идут по всем телеканалам. К примеру, завязшие в зубах два напарника-детектива, когда один обязательно негр. А если показывают отдел общим планом, там обязательно в нужной пропорции мексиканские рожи и азиатские. И время от времени, чтобы не было сомнений, звучат вроде невзначай имена вроде «Хуан Гонсалес» или «Никуято». И конечно, строгая пропорция женщин, чтобы феминистки не придрались. И плевать на истину, что далеко и не везде это так.

Читатели и зрители попродвинутее замечают такую заданность не только в боевичках, но и во всех вещах, получающих премии на Каннах, нобелевки и всякие Оскары, однако же эту заданность, знаете ли, можно высмеивать, что мы охотно и делаем, но в то же время это и есть реализация принципа: поучать, развлекая.

Или, скажем, тесать кол на головах тех, кто, кроме боевиков, ничего не читает, объясняя, как надо держать вилку, можно ли бежать по эскалатору и гнать ли всех чужаков из России.

Бунин. Рассказ «В Париже»:

«Она кивнула головой и стала надевать перчатки».

Два крупных промаха в одной короткой фразе: «кивнула головой» и второй членик гусеницы.

Бунин. Рассказ «Ночлег»:

«Старуха кивнула девочке головой»

Без комментариев, уже знаете…

Бунин. Рассказ «Кавказ»:

«…носильщик, обтирая мокрую руку о свой белый фартук, взял на чай и вышел».

А мог бы обтереть и о чужой зеленый фартук.

Бунин. Рассказ «Весной, в Иудее»:

«Я скакал до самого Иерусалима, глядя вниз на свой сапог, по которому, пенясь, лилась кровь».

Уточнение, чтобы читатель не подумал, что автор мог смотреть на множество чужих сапог там, внизу.

Чехов. «Дама с собачкой»:

«– Можно дать ему кость? – и когда она утвердительно кивнула головой, он спросил приветливо: – Вы давно изволили приехать в Ялту?»

Без комментариев.

Чехов. Рассказ «Именины»:

«Он вытер платком свой бритый красный подбородок».

А мог и чужой вытереть. А вытер не просто свой, а тот из своих, которых бритый и красный. Небритые и бледные оставил в слюнях.

Чехов. Рассказ «Княгиня»:

«…у вас в сердце свой собственный бог».

Чехов. Рассказ «Мечты»:

«Первый идет вразвалку, глядит по сторонам, жует то соломинку, то свой рукав, хлопает себя по бедрам и мурлычет, вообще имеет вид беспечный и легкомысленный; другой же, несмотря на свое тощее лицо…»

Тоже уточнение не случайное, ведь мог жевать и чужой рукав, хлопать по бедрам прохожих…

Чехов. Рассказ «Мечты»:

«…морща свой узенький лобик…»

(Понятно, что чужой лобик морщить никак не могла, потому «свой» абсолютно неуместно. И когда вижу эту фразу у современного автора, то понимаю: не дорос, ворует бриллианты вместе с деревянным ящиком, не замечая разницы в цене.)

Чехов. Рассказ «Месть»:

«Когда уснула его супруга, он сел за стол и после долгого раздумья, коверкая свой почерк…»

А мог бы коверкать и чужой!

Чехов. Рассказ «Нахлебники»:

«…поставил свой толстенький четырехногий самоварчик из красной меди. Не будь у Зотова этих привычек, он не знал бы, чем наполнить свою старость».

Ладно, дальше без комментариев, сами попробуйте понять, где в приведенных фразах сорняки и почему такое у себя обязательно нужно убирать.

Чехов. Рассказ «Нахлебники»:

«…подошел к станку и подставил свой собственный лоб…»

Чехов. Рассказ «Счастье»:

«…он поглядел вокруг себя, остановил свой взгляд на белеющем востоке».

Чехов. Рассказ «Каштанка»:

«…свинья подняла вверх свой пятачок и весело захрюкала. По-видимому, ей было очень приятно видеть своего хозяина, кота и Ивана Иваныча. Когда она подошла к коту и слегка толкнула его под живот своим пятачком…»

Чехов. Рассказ «Событие»:

«Обеспокоена одна только кошка. Вытянув свой хвост, она ходит по комнатам…»

Чехов. Рассказ «Беспокойный гость»:

«Сквозь шум леса слышны были звуки, какие слышит напряженное ухо во всякую бурю, так что трудно было разобрать, люди ли это звали.

Охотник и его собака были мокры до костей».

Нехорошо издеваться над промахами, но лучше сейчас, чем потом, когда у вас выйдут книги, а такие же, как и вы, зубастенькие щенки, примутся терзать ваш труд.

Вот сцена в моем ироническом романе «Трехручный меч», где главный герой и король сидят за столом и ведут беседу. Говорят, говорят, а в это время:

«В сторонке через зал прошел, громко топая задними ногами и звякая золотыми шпорами, огромный рыцарь в полных доспехах. Забрало опущено, в одной руке длинное турнирное копье, в другой треугольный мальтийский щит с эмблемой летящего дракона. Его блестящий шлем отражал блики от роскошной люстры, а начищенные латы красиво контрастировали с каменными блоками, из которых сложена стена замка, вдоль которой шел».

Герой и король продолжают беседу, но через некоторое время «Тяжелый лязг прервал мои глубокомысленные рассуждения. Через зал обратно двигается тот же огромный рыцарь. Теперь в руке угрожающе покачивается боевой топор с узким лезвием, левый бок закрывает щит с эмблемой спящего дракона. Светильники в медных пастях бросают яркие блики на выпуклое железо: возникают блестящими точками на лбу над забралом, медленно перемещаются на макушку, а оттуда сползают на такой же блестящий затылок».