Коллектив авторов - Журналистское расследование

28 июля в АЖУР позвонил бывший сотрудник внутренних дел Сергей Уланов. В этот день он ехал в метро и через плечо рядом стоящей пассажирки прочитал в «Тайном советнике» и информацию про исчезновение журналиста, и ориентировку на его машину. И, что называется, зрительно «сфотографировал» номера.

А через некоторое время в районе бизнес-центра «Петровский форт» (рядом с Финляндским вокзалом) он и увидел запыленную машину Максима. Вот такой простой случай.

…К сожалению, ни найденный телефон Максима, ни даже обнаруженная и тщательно изученная экспертами машина Максима совсем не продвинули нас в расследовании дела о пропавшем друге.

А дальше продолжались зряшные поиски. Нам звонили и говорили, что видели «человека, похожего на пропавшего журналиста» где-то в области. Мы срывались и мчались туда, прочесывая буквально все местные лесные тропинки и опушки.

Мы в тысячный раз общались с друзьями Максима (с Аллой – особо тщательно) и – ничего…

На всякий случай мы попросили наших друзей из «Мегафона» сделать нам распечатку телефонов господина Исаева. Зачем? Да просто так… Результат был шоковым. Распечатка была предельно лаконичной: соответствующей сим-картой пользовались… только для общения с Максимом. Для сотрудников угро это был всего лишь любопытный факт. Для нас – масса эмоций. Ничем тогда не мотивированных.

ОШИБКА

И, следуя, вероятно, логике милиционеров, на тот момент мы решили, что информационный поиск в отношении Исаева бесперспективен .

И все-таки в службе расследований АЖУРа на тот момент уже было сделано некое досье на господина Исаева. Так, ничего особенного: адрес, место жительства, недвижимость, автотранспорт… После чего было решено «прокинуть» это досье по внутреннему архиву АЖУРа (внутренний архив – это все материалы, которые остаются в службе расследований АЖУРа после того, как сотрудники этой службы заканчивают работу по определенной теме)…

Результатом этой работы стали данные трех милицейских сводок, которые попали в наш архив, когда мы интересовались соответствующими криминальными историями. А истории эти выданы были на запрос «Исаев».

Не вдаваясь в подробную суть этих материалов, объясним главное. Все три уголовных дела были возбуждены по статье УК РФ о получении взяток. Причем в роли получателей взяток выступали вполне уважаемые люди: крупный бизнесмен, советник главы представительства правительства Москвы в Санкт-Петербурге, сотрудник РУВД. Известно, что тот, кто дает взятку, и тот, кто ее получает, одинаково нарушают закон. Однако в этой истории задержанными оказались только те, кто взятку взял, но не тот, кто ее давал. А во всех трех случаях взятку давал… господин Исаев.

Можно было, конечно, предположить, что господин Исаев – просто невезучий человек, у которого все и всегда вымогают взятки. Но – чтобы такие разные люди!

Вывод был очевиден: он не просто давал взятки, он заранее сообщал об этом правоохранительным органам, чтобы те могли подготовить необходимую доказательную базу, после чего взяткополучатель задерживался с поличным. Мало того: мы предположили, что, скорее всего, он занимался конкретно провокацией взяток… То есть, если еще цивилизованнее: он мог быть нештатным милицейским агентом.

Надо подчеркнуть и другое: все эти три дела были прекращены с весьма непристижными для инициаторов формулировками – отсутствие события или состава преступления.

Открытие было важным. Но как это все связать с исчезновением журналиста Максимова?

А дальше мы обращаем внимание на то, что фамилии милиционеров, проводивших задержание или принимавших участие во всех этих трех уголовных делах… повторяются. А одна – С-в – и вообще фигурирует во всех трех случаях.

И тут, наконец, в службе расследований вспоминают, что однажды Максимов принес в АЖУР дискету, которую попросил на всякий случай скопировать. Файл на дискете назывался «С-в». Это было досье на одного милиционера. Да, на того самого…

В тот момент материал на основе досье не смог быть опубликован в газете «Ваш тайный советник». В том числе потому, что не смог пройти юридическую экспертизу. Не решился это сделать и редактор журнала «Город» – из-за возможных впоследствии судебных тяжб.

Зато статья «Дело о проданном „мерседесе“» вышла в «„МК“ в Питере» спустя полгода после исчезновения Максима и спустя месяц после того, как мы осознали роль Исаева в этом деле. Максим, оказывается, и в «МК» передал свой материал. Там корреспондент, имея огромную загруженность, все откладывал дело в дальний ящик…

А потом эта история с самим Максимом.

Теперь мы уже не сомневались в том, что под благовидным предлогом нашего друга Максима заманили в ловушку. И что это могло иметь прямую связь с будущим материалом Максима. Где он поднимал проблему коррупции в милицейской среде. И где фигурантом дела проходил милиционер С-в со товарищи…

Делом по разгадке тайны исчезновения Максима занимался и АЖУР, занимались и правоохранительные органы. Занимались на высоком уровне – на уровне Генеральной прокуратуры.

В это время сотрудники АЖУРа восстановили по цепочке драматические события того дня.

Максима, действительно, в тот день под благовидным предлогом заманили в некую баню в центре города. Там его и убили. У преступников, нанятых организаторами, даже полиэтиленовый пакет для трупа был предусотрительно прихвачен с собой. А потом его вывезли в лес Ленинградской области и закопали.

Сотрудники АЖУРа труп искали, прибегнув к помощи профессиональных поисковиков. Но – не нашли. Убеждены, что нам дали неверный вектор поиска. Потому что по нашему законодательству «нет трупа – нет убийства».

Доблестный милиционер С-в с двумя своими коллегами были в свое время под судом (правда – по другому делу: они обвинялись в превышении должностных полномочий, провокации взятки, организации заведомо ложного доноса и заведомо ложных показаний). Но благополучно избегли наказания все трое. А господин С-в даже восстанавливался на работу в органах…

Мама Максима – Римма Васильевна, – писавшая свои отчаянные письма и Колю, и Меркель, и Путину и потерявшая надежду однажды увидеть сына живым, тоже была вынуждена согласиться с тем, что суд признал Максима умершим.

Мы тоже знаем, когда и как погиб наш друг. И не можем смириться с тем, что его убийцы живут рядом с нами, не понеся никакого наказания за свое преступление.

И не теряем надежды, что справедливость восторжествует… И предпринимаем к этому свои гражданские усилия.