Крис Терни - Кости, скалы и звезды. Наука о том, когда что произошло

Нет числа документальным лентам, оплакивающим гибель первой европейской цивилизации, древней минойской культуры, существовавшей на Крите несколько тысячелетий назад. Все они рассказывают, по большому счету, одно и то же: минойцы стремительно развивались, не уступая другой «супердержаве» региона, египтянам; у них имелись колонии по всему восточному Средиземноморью, а потом они вдруг таинственным образом исчезли, практически в одночасье. Даже сегодня верится с трудом. Однако авторы передач неизменно делают вид, что располагают сенсационными данными относительно исчезновения древней цивилизации и минойцев постигла куда более страшная гибель, чем принято считать: виной всему извержение вулкана Санторин, расположенного в 120 км к северу от Крита. Особенно любят потрясенные режиссеры снимать кадры с каким-нибудь сидящим на пустынном берегу ученым, который печально вглядывается в морскую даль. Печаль его легко понять: идея на самом деле занимает умы уже более 60 лет.

Предположение о том, что минойскую цивилизацию могло уничтожить извержение Санторина, высказал в одном из номеров журнала Antiquity за 1939 г. греческий археолог Спиридон Маринатос. Он был выдающейся фигурой в греческой археологии и во многом опередил современников, начав наблюдения за извержением индонезийского вулкана Кракатау в 1883 г. Вулкан размером примерно в треть Санторина вызвал во время извержения грохот, слышный за 4600 км, и серию гигантских волн. Маринатос предположил, что минойцев уничтожило не извержение как таковое, а сопутствующие явления, которые и погубили Крит. По всему побережью восточного Средиземноморья, включая северную оконечность восточного Крита, наблюдаются толстые слои морских отложений, пепла и пемзы.

Согласно теории Маринатоса, волна цунами прокатилась на юг от Санторина, сметая прибрежные поселения в северной части Крита и уничтожая оплот морского владычества минойцев, — удар, от которого цивилизация оправиться не смогла. Лихие времена для Крита. Маринатос датировал извержение (с поразительной точностью) 1500 г. до н.э. Редакторы журнала Antiquity в нарушение принятой практики поместили в конце статьи примечание, что теория, безусловно, интересная, однако требует проверки и пока не может претендовать на достоверность. Эта оговорка и положила начало спорам, которые не утихают по сей день.

До XX в. истории о царе Миносе и критянах причислялись к легендам. У великих историков — Геродота, Гомера, Фукидида — можно найти описания сильной морской державы, называемой минойской, со столицей в Кноссе на острове Крит. Они сумели создать первый в данных водах военный флот, позволявший отражать нападения пиратов и объединить многочисленные колонии, разбросанные по восточному Средиземноморью.

Но только в начале XX в. стало выясняться, что предания, похожие на сказку, могут оказаться правдой. В 1878-м критянин с судьбоносным именем Минос Калокеринос начал раскопки на большом холме близ Ираклиона, в центральной части северного побережья Крита. Он откопал, как выяснилось впоследствии, часть тронного зала и несколько дворцовых кладовых. К сожалению для него, османское правительство отказало в разрешении на дальнейшие раскопки. В конце 1880-х знаменитый немецкий археолог Генрих Шлиман, утверждавший, что разыскал Гомерову Трою, предположил, что дворец принадлежал легендарному царю Миносу. Однако раскопки с участием Шлимана не состоялись, поскольку, если верить преданию, он отказался выкупать земельный участок, повздорив с землевладельцем-турком, преувеличившим число растущих на участке олив. Лишь в 1900 г., после того как Крит обрел независимость от Османской империи, разрешение на раскопки получил британский археолог сэр Артур Эванс, связавшийся с Калокериносом.

Предположить, что откроется Эвансу в ходе раскопок, не хватило бы никакого воображения. Под холмом обнаружился огромный дворец сложной архитектуры с налаженной системой водоснабжения, обеспечивавшей чистой водой как минимум 2000 человек, а вокруг — городские постройки, население которых в несколько раз превышало число обитателей дворца. Символ поклонения минойцев — бычьи рога — и сейчас в изобилии встречается на Крите. При раскопках был обнаружен первый в Европе театр и мощеная дорога. Международная пресса не замедлила погнаться за сенсацией, и наутро Эванс проснулся знаменитым. В ходе раскопок он «реконструировал» отдельные участки, в результате получавшиеся довольно противоречивыми, однако они все же дают отличное представление о том, как мог выглядеть Кносский дворец.

Уровень развития минойской цивилизации впечатляет. Еще в 2000 г. до н.э. торговые суда морской державы бороздили все восточное Средиземноморье. Теперь нам известно, насколько высока была плотность центров минойской культуры в тех землях: в материковой и островной частях Греции, в странах Леванта и даже в Египте. Вскоре после открытий Эванса на Крите было установлено, что минойцы производили большое количество характерной керамики: кувшины с перемычкой между горлышком и носиком, стремевидные сосуды, чаши на ножке. Эта керамика распространялась повсюду. Изделия критян мгновенно находили применение у соседей. Еще чуть погодя выяснилось, что найденная керамика не вся одинакова, имеются стилистические различия, обусловленные, видимо, периодом изготовления. К счастью для археологов, благодаря подобным стилистическим различиям возник уникальный метод датировки под названием «типология».

Многие из нас успели на своем веку попользоваться монетами с изображениями глав государств. Если человек находится у власти достаточно долго, то чеканится несколько разных изображений, отражающих возрастные изменения. У жителей Великобритании еще жив в памяти переход на десятичную денежную систему, у европейцев — введение евро. Денежные знаки, монеты, имевшие хождение «до» и «после» такого рода перемен, легко различимы. Даже не приглядываясь к монете, можно определить ее примерный возраст. А для уточнения посмотреть на дату, выбитую на самой монете. Изменения во внешнем облике, уходящие вглубь тысячелетий, узнавались уже в Средневековье. С XVI в. чеканились серии монет. Однако лишь в конце XIX в. возникла мысль использовать эти наблюдения не только применительно к денежным знакам.

Первым высокий потенциал типологии разглядел Огастес Лейн-Фокс, более известный как Питт Риверс. Опираясь на принципы постепенных изменений, изложенные в дарвиновском «Происхождении видов», он проследил эволюционное развитие разных стилей в своей коллекции артефактов. Исколесив в качестве гренадера Британской армии всю империю из конца в конец, он собрал обширную коллекцию, включающую самые разные артефакты — от бумерангов до копий и щитов. Он утверждал, что чем сложнее изделие, тем больше в нем выражено культурное развитие и прогресс, а значит, оно относительно молодо. Простая конструкция предполагает большую древность.