Сандра Амодт - Тайны нашего мозга, или Почему умные люди делают глупости

Ответы: 1б, 2а, 3в

Споры о различиях мужчины и женщины длятся сотни лет, и мы не пытались здесь исчерпать эту тему. Как сказал писатель-юморист Роберт Орбен, «никто никогда не выиграет битву полов; нас слишком многое связывает с врагом».

Концепция свободной воли привносит парадокс, очевидный каждому, кто интересуется философией работы мозга. С одной стороны, наш ежедневный опыт: желания, мысли, эмоции и реакции, — все это создано физической активностью мозга. Хотя правда и то, что нейроны и глиальная ткань мозга создают химические изменения, ведущие к появлению электрических импульсов и межклеточного взаимодействия. Суть в том, что физические и химические законы руководят всеми нашими мыслями и действиями, и мы всецело согласны с этим предположением. Однако каждый день мы делаем выбор и поступаем в зависимости от окружающего нас мира. Как увязать два этих факта?

Нельзя отрицать, что повреждение мозга может привести к изменениям в поведении. Живший в XIX веке железнодорожный рабочий Финеас Гейдж был ответственным и трудолюбивым человеком до несчастного случая. Вылетевшая шпалоподбойка пробила ему нижнюю челюсть и вышла из макушки. Как ни удивительно, он выжил. Однако после этого несчастья Гейдж стал бесполезным человеком, неразборчивым в связях бездельником. Его опыт идеально демонстрирует, что наш мозг определяет то, какие мы.

Действия человека описывает концепция свободы воли. Если поведение объекта можно предсказать с математической точностью, то у него нет свободы воли. Таким образом, у простых объектов — например, атомов или частиц, свободы воли нет. Согласно одной точке зрения, свобода воли исключается идеей о том, что сигналы нашего мозга могут быть предсказаны каким-то образом, если мы знаем, что происходит в каждой клетке.

Однако более перспективным представляется подход, согласно которому наша интуиция подводит нас, когда мы пытаемся предсказать, что делает сложная система. Никто еще не создал полного компьютерного подобия биохимических и электрических действий хотя бы единственного нейрона, не говоря уж о сотнях миллионов нейронов, находящихся в мозге! Точно предсказать реакцию мозга невозможно по сути. С практической точки зрения существует функциональное определение как свободы, так и свободы воли. Долгое время нейрофизиологи отказывались рассматривать эти вопросы, поскольку многие из них чувствовали, что концепты свободы воли и сознания были столь неопределимыми, что их просто невозможно изучить. И все же некоторые аспекты сознательного опыта стало возможным рассмотреть.

Сложно изучать индивидуальный субъективный опыт, тот самый, о котором вы, быть может, беседовали по ночам в школьные годы. Что происходит в нашем мозгу, в результате чего возникают все эти состояния — «безучастность» или «грусть»? Каким образом я чувствую это и представляю себе, что можешь чувствовать ты? Этот кажущийся простым вопрос приводит ученых в недоумение частично из-за того, что он определяется в терминах неизмеримых аспектов опыта, которые философы, изучающие мозг, называют первичными ощущениями.

Привлекательность мысли о влиянии мозга на моральное поведение разделяет и далай-лама, произнесший речь на ежегодной встрече Общества нейрохирургов в 2005 году. Сэм спросил Его Святейшество, каково будет его отношение к тому, что однажды люди достигнут нирваны с помощью искусственных методов — например, путем принятия лекарственных препаратов или хирургического вмешательства. Его ответ удивил нас. Далай-лама сказал, что если б такое средство было разработано, то он бы смог сэкономить немало времени на медитации, которое потратил бы на хорошие дела. Он даже указал на собственную голову и сказал, что, если бы дурные мысли можно было остановить, удалив определенную часть мозга, он бы хотел «вырезать ее! Вырезать ее!». Его выученный дома английский и резкие движения были незабываемы и могли бы раздражать, если бы исходили не от человека в одеянии святого.

Однако далай-лама сказал, что подобное лечение можно будет применять, только если оно оставит в неприкосновенности принципиально важные способности человека. Услышав это, мы с облегчением вздохнули, поскольку эти слова исключают префронтальную лоботомию — нейрохирургическое лечение, изобретенное Эгашем Монишем и популяризованное с большим энтузиазмом в середине XX века американским психиатром Уолтером Фрименом. Префронтальная лоботомия — радикальная процедура, в результате которой префронтальные доли отделяются от других областей мозга. Этот метод стал популярным в психиатрических больницах в основном как способ контроля трудных больных. Операция действительно удаляет жестокие и асоциальные импульсы, но вместе с этим пропадает и множество других психических функций - например, планирование целенаправленных действий, мотивация, комплексное мышление. К счастью, лоботомия как лечебная процедура практически повсеместно запрещена.

Следуя той же логике, которой мы пользовались для определения того, что мозговые структуры вовлечены в другие ментальные феномены (например, зрение), паттерн мозговой активности, однозначно ассоциируемый с сознательным восприятием сенсорных стимулов, является признаком восприятия.

Паттерны активности мозга невероятно сложны. В любой момент миллионы нейронов в мозге генерируют электрические импульсы. Увидеть все происходящее во всех нейронах одновременно невозможно при уровне развития современных технологий. Но даже имея возможность записать все, интерпретировать имеющиеся измерения и идентифицировать мысли человека - это скорее из области фантастики, которая, возможно, никогда не станет реальностью.

С другой стороны, решить менее сложные задачи возможно. Например, при сканировании мозга можно заметить сильные эмоциональные реакции в виде повышенной активности в миндалевидном теле (см. главу 16). Ученые, основываясь на паттернах активности мозга, могут с уверенностью сказать, какой из двух возможных объектов осознанно видит человек. Левый глаз человека видел один объект, правый — другой, в результате чего сознательное восприятие пациента все время переключалось с одного образа на другой. Исследователи смогли идентифицировать паттерны активности, связанные с осознанием испытуемым правого или левого объекта. Таким образом, они могли угадывать осознаваемый образ, изучив реакции человека на представляемые ему сотни образов. Попытки создания сканера, способного различать ложь, сталкиваются приблизительно с теми же проблемами, поскольку этот механизм придется подгонять под активность конкретного мозга. Но было бы очень странно ждать сотрудничества от человека, чьей наградой за такую лояльность может стать тюремное заключение.