Мэри Роуч - Жизнь после смерти

У этой истории есть еще одно объяснение. Сошлюсь на слова Гарри Гудини, показавшего фотографии Голигер одному инженеру и во время трехчасового обеда прослушавшего все объяснения: «Кроуфорд был душевнобольным». Свидетельство тому – слабый контакт с реальностью, если судить по тем фотографиям, с которыми я сегодня знакомилась. Например, снимок 8E: «На этой фотографии видны белые и серые субстанции. Доктор Кроуфорд утверждает, что последние связаны с физиологическими выделениями». Двадцать второго июня 1920 года, незадолго до смерти, Кроуфорд написал в своем дневнике, что обдумывает мысль о том, не выделяется ли эктоплазма из прямой кишки медиума? Впервые он пришел к этой весьма необычной идее, обнаружив «частички выделений» на белых панталонах, которые он просил спиритуалиста надеть перед сеансом и снять после него. Нужно было обладать особым складом ума, чтобы интерпретировать частички фекалий на нижнем белье как визитную карточку эктоплазмы, а не побочный продукт плохой гигиены. Для этого требовалось, думаю, умеренно психотическое состояние ума. Явным проявлением психоза, вероятно, следует считать и беспокоившую исследователя фиксацию на нижнем белье. Вдобавок к белым панталонам следует принять во внимание и «весьма вероятные факты, подкрепленные авторитетным мнением» – о них упоминается в направленном в Общество незадолго до смерти Кроуфорда письме мистера Бестермана. В нем же, сохранившемся в архиве Общества, автор пишет, что Кроуфорд «потратил практически все свои деньги (и в результате остался без средств) на то, чтобы накупить своей семье груду белья из шерстяной ткани, которого хватит еще на несколько лет».

После ухода Кроуфорда из жизни Общество поручило другому исследователю – Е. Е. Фурнье д’Албе – продолжить изучение действий Голигер. Хотя Фурнье д’Албе ранее и имел дело с медиумом, выделяющим эктоплазму (а именно с Евой С.), и не сомневался в аутентичности происходящего, с Голигер все обстояло иначе – он с самого начала стал испытывать определенные подозрения, в значительной мере навеянные знакомством со сделанными Кроуфордом фотографиями. Двадцать третьего июня 1921 года, во время своего девятого посещения сеансов Голигер, он прямо обратился к якобы вызванным духам с вопросом, касавшимся эктоплазмических «опор» на фотографиях Кроуфорда. «Нет, я не понимаю, откуда берется такая структура, – сказал Фурнье д’Албе. – В некоторых случаях она выглядит в точности как обычная ткань. В вашем мире есть ткацкий станок?»

Вскоре после этого Фурнье д’Албе уличил Катлину Голигер в том, что стул «левитирует» благодаря ее ноге. Уверенный в том, что ее «эктоплазма» была куплена в Белфасте, он приобрел у тамошних торговцев тканями ярд хорошего шифона и опубликовал рентгеновские крупноплановые снимки этого материала. А рядом – рентгеновские снимки «эктоплазмического стержня». Две полосы выглядели совершенно идентичными.

Продолжая прощупывать сестер Голигер, Фурнье д’Албе перечитал всю корреспонденцию Кроуфорда, а также его неопубликованные отчеты о сеансах медиумизма. Интерпретируя свидетельства, полученные Кроуфордом, вновь и вновь, ученый в конце концов пришел к выводу, что «психическая структура» Катлины Голигер – это ее правая нога. « Соприкасаясь с концевой частью структуры , – читает он заметки Кроуфорда об октябрьском сеансе 1919 года, – я почувствовал: то, чего я коснулся, было похоже на кости человека… если сблизить их – на кости выгнутых пальцев руки… или похоже на пальцы ноги, даже на ногти». Если бы Кроуфорд был более проницателен, вряд ли бы он сделал подобную запись.

В 1922 году, после выхода книги Фурнье д’Албе, Катлина Голигер ушла из медиумов, сославшись на состояние своих нервов. В архиве документов Общества есть несколько редких ее фотографий, сделанных спустя примерно 15 лет – результат ее неустанного обхаживания другим исследователем по имени Стефенсон. Прямо перед Голигер расположено грубо сработанное из дерева и проволоки сооружение, напоминающее клетку для цыплят: похоже, именно в нее Стефенсон намерен заключить эктоплазму. Катлина выглядит старше своих лет. Она склонила голову, а сжатые руки держит на коленях. Не улыбается никто. Не будь на фото кроличьей клетки, эти люди могли бы показаться заскучавшими гостями во время затянувшегося чаепития. Даже эктоплазма, кажется, вяло раскинулась на ковре – как тряпки, которыми художники вытирают кисти, – и выглядит утомленной.

Если Катлина Голигер полагалась на доверчивость Кроуфорда, чтобы сделать имя себе и своим эманациям из магазина, торгующего тканями, то Мэрджери Крэндон (Margery Crandon) из Бостона ухитрялась дурачить людей лучше и куда более блистательным образом. В 1924 году журнал «Scientifi c American» предложил награду в 5000 долларов любому медиуму, который сумеет произвести верифицируемую «визуальную психическую манифестацию». Он был обязан показать свое искусство перед представительной комиссией ученых-исследователей под председательством штатного журналиста «Scientifi c American» Малкольма Берда (Malkolm Bird). В состав комиссии также входили: психолог из Гарварда Уильям Макдугалл (William McDougal), почетный доктор наук Массачусетского технологического института Дэниел Комсток (Daniel Comstock), представитель Общества психических исследований Уолтер Принс (Walter Prince), Хереуорд Кэррингтон, а также престидижитатор и неутомимый разоблачитель медиумов Гарри Гудини. Единственным спиритуалистом, нашедшим полезным для себя пройти испытание, стала Крэндон – жена получившего образование в Гарварде хирурга-гинеколога и источник большой и затянувшейся шумихи вокруг Американского общества психических исследований (American Society for Psychical Research, ASPR). Это Общество теперь располагается в Нью-Йорке, но свою деятельность оно начинало в Бостоне.

После 20 сеансов мнения членов комиссии «Scientifi c American» разделились в горячих спорах. Гудини и Макдугалл видели в Мэрджери аферистку. Комсток и Принс как-то легковесно считали, что, хотя она ничего и не доказала, нужны дополнительные данные. По другую сторону баррикад оставались Берд и Кэррингтон, заявлявшие о том, что не сомневаются: ее природный дар неподделен. (Последних обвинили в том, что они ведут себя как слепцы или даже принимают участие в обмане, в котором якобы лично заинтересованы по корыстным мотивам – в виде роялти за книги и гонораров за лекции.) Макдугалл и Гудини подчеркивали: чем плотнее будут сведены руки и ноги Крэндон, тем менее вероятно, что она сможет продуцировать эктоплазму. Как выразился Макдугалл, «чем тщательнее будет проведен опыт, тем меньше останется сомнений». Гудини даже построил для нее специальную кабинку-ящик – подобную тем паровым кабинкам 1960-х годов, в которых злодеи запирали Джеймса Бонда и ставили нагрев на максимальный уровень. В конце концов комиссия приняла решение не выделять Крэндон награду. Неожиданно Берду позвонил редактор «Scientifi c American» О. Д. Мунн (в последнюю минуту изъявший из номера только что написанную для журнала статью) – с новым заданием. Я не понимаю, почему журнал действовал подобным образом. Однако могу предположить, что материал, подготовленный Бердом по свежим впечатлениям от сеансов и содержавший 7000 слов с описанием всех манипуляций Крэндон, не устроил редакцию по своему содержанию.