Array Array - Добыча тамо...

Искать лучше все-таки не на кладбищах.

Например, огромное количество кладов оставило население городов и селений Руси во время татаро-монгольского нашествия.

В Рязанской области под высоким берегом Оки есть деревушка под названием Старая Рязань. Полсотни окруженных яблонями деревянных домов, невысокая церковь, пристань для парома. Это название досталось деревне от процветающего древнерусского городка, обнесенного валами, столицы рязанского княжества. Кольцо из трех десятиметровых валов и непроходимые рвы сохранились и поныне. Во времена "батыева нашествия" Старая Рязань выдержала четырехдневную осаду - это известно из "Слова о погибели Земли Русской".

Потом все-таки пала. В живых из защитников и жителей города почти никого не осталось. Евпатий Коловрат, былинный герой, застал лишь тела и дымящиеся развалины. За семьсот лет, прошедшие с тех времен, на городище было найдено девять кладов, а так как занимает оно не один гектар, то неизвестно, какие еще сокровища таятся в глубоком культурном слое древнего русского города.

Если археологи начинают масштабные раскопки в центре Москвы, то почти всегда следует ожидать, что будет найден клад, а чаще всего и не один. В широко известном глубоком раскопе на Манежной площади было найдено сразу два крупных клада, помещенных хоть и разными людьми и с промежутком в несколько веков, но практически в одно и то же место.

Судя по находкам, клад в те времена мог спрятать кто угодно. Кузнец прятал свои железные изделия, ювелир - украшения, купец - деньги, воин - оружие. В каменном веке укрывали кремневые топоры, ножи, наконечники стрел. Таких "производственных" кладов только в Подмосковье найдено около десятка. И не следует думать, что эти еле обработанные камни ничего не стоят - за иной каменный топор можно получить не меньше, чем за такой же золотой.

Кроме того, в России было несколько периодов, когда население городов и сел добровольно ли, принудительно ли несло скопленные ценности и сдавало их государственной казне. Так было в 1609-1611 годах, когда по всей Руси собиралось омское ополчение, так было в после первых

поражений русской армии в Северной войне, когда с церквей снимались колокола для переплавки в пушки, а из монастырей вывозились веками скопленные ценности. Другое дело, что колокольная медь никак на пушки не годилась, и пролежали снятые и разбитые колокола аж до Екатерины I. И не случайно, что эти времена также оставили после себя множество кладов.

В 1898 году каменщики, ремонтировавшие хоры Великой церкви (Успенского собора) Киево-Печерской лавры наткнулись в стене на заложенную кирпичом и заштукатуренную нишу, в которой оказался богатейший клад России. Он и сегодня остается самым богатым кладом страны. В нише стояли четыре больших оловянных ведра и двухведерная деревянная кадушка, доверху наполненные золотыми и серебряными монетами. В кладе насчитали 16079 монет, медалей, жетонов, из них 6184 золотых весом больше 27 килограммов и 9895 серебряных, которые весили 273 с половиной килограмма. Это был типичный клад "длительного накопления" - монастырская казна, спрятанная от "птенцов гнезда Петрова", объезжавших монастыри в поисках ценностей. Все монеты этого клада были иностранными - начиная от античных. Многие оказались с русской надчеканкой. Такие монеты в семнадцатом-восемнадцатом столетиях называли ефимками: от западноевропейского названия "иоахимсталер".

Огромный клад Смутного времена отыскали московские археологи в прошлом году во время раскопок на той же Манежной площади. Около 80 тысяч серебряных и медных монет общим весом около сорока килограммов были спрятаны в корнях дуба, некогда росшего в самом центре Москвы.

В 1948-1974 году в Эрмитаже был составлен список находок собраний русских монет, не вошедших в предшествующие сводки. Из четырехсот находок оказалось 8 кладов серебряных слитков XII-XIV веков, 24 клада монет удельного периода, 56 - периода правления Ивана Грозного, 131 клад был спрятан в Смутное время, 65 находок петровского времени, 19

кладов золотых монет XVIII - начала XX веков, 18 кладов времен первой и второй мировых войн.

Еще одно самое массовое ограбление народа, вполне сравнимое со Смутным временем и периодом ваучеризации-приватизации, прошло уже в тридцатые годы этого столетия.

Тогда через системы магазинов Торговли с иностранцами (Торгсин) из семей были выкачаны многие и многие граммы бытового золота, которые влились желтой рекой и в те полторы тысячи тонн золотого сталинского запаса страны, оставшиеся потомкам, несмотря на огромные выплаты странам союзникам за вооружение и за помощь в индустриализации СССР.

В 1921 году были выпущены серебряные советские монеты. Они были абсолютно такого же размера и того же веса, что и серебро царской России и изготовлялись на тех же машинах. Часть монет чеканилась в Англии. Были отчеканены также и золотые червонцы, однако они в обращение почти не поступали - ими осуществлялись иностранные платежи. В

российской глубинке на первых обладателей серебряных монет приезжали смотреть из других деревень. Эти монеты старались не выпускать из рук, их переплавляли в слитки, делали из них различнейшую ювелирку, а из случайных золотых - сусальное золото. Чеканка такой монеты продолжалась до 1927 года. Но огромное большинство этих монет ушло в обмен на продукты в тридцатые годы во время голода, а часть осталась в разного рода заначках и кладах и была переплавлена в ювелирные украшения. Клад именно этого периода был найден поисковиками Клуба в 1996 году...

...Это был обычный среднерусский пейзаж - серые осенние поля, облетевший лес на горизонте, разбитые дороги, деревушка, оживающая только летом, вдалеке на пригорке - руины церкви с погостом вокруг. Поле отличалось от сотен тысяч других русских полей только тем, что именно на нем лежал клад, что, впрочем, тоже для русских равнин далеко не редкость.

И мы, трое, стоящие на обочине дороги, вооруженные лопатами и металлоискателями, знали об этом совершенно определенно и пустыми с этого поля уходить не собирались.

Нет более древней и отчаянней страсти, чем кладоискательство

! И если мы правильно понимаем под словом "клад"

когда-то и кем-то спрятанные, а затем по разным причинам невостребованные ценности, то мы потратили несколько часов именно для того, чтобы эти ценности открыть и явить миру.

Во всем этом действии нет ровно ничего романтического, по крайней мере, внешне, нет опасных приключений, нет темных подземелий и обрывистых скал. Зато есть сладкое замирание сердца, когда из вывороченного лопатой пласта земли выскальзывает и взблескивает вдруг серебряным боком старая монета.

Так было и на этот раз. Первый "монетный" писк металлоискателя мы все услышали одновременно. "Здесь!" - сказали одновременно три голоса. Первую найденную монету мы долго передавали из рук в руки, хотя ничего необычного в ней не было - обыкновенный серебряный полтинник 1924 года с рабочим, кующим какую-то шестеренку.