Питер Сингер - Освобождение животных [litres]

Мы начали эту главу с описания экспериментов военных. Вот еще один военный эксперимент, включающий тест LD50 .

Экспериментаторы из Медицинского исследовательского института инфекционных заболеваний армии США вводили крысам Т-2. Это яд, который, по данным Госдепартамента, имеет «дополнительное преимущество как эффективное орудие устрашения, поскольку вызывает необычные и ужасающие симптомы» – «сильное кровотечение», волдыри и рвоту, так что люди и животные «погибают страшной смертью». Т-2 вводился внутримышечно, внутривенно, под кожу, в брюшную полость, в нос, в рот, наносился на поверхность кожи. Все эти тесты проводились с целью определить губительную для организма дозу LD50 . Смерть обычно наступала через 9–18 часов после поражения, но крысы, отравленные через кожу, умирали в среднем через шесть дней. Перед смертью животные уже не могли ходить и есть, у них гнила кожа и внутренние органы, развивалось двигательное беспокойство и диарея. Экспериментаторы сообщали, что результаты «вполне соответствовали опубликованным ранее исследованиям подострого и хронического поражения Т-2» [74].

Этот пример показывает, что на животных тестируются не только продукты, предназначенные для использования людьми. Химическое оружие, пестициды и все виды химикатов для промышленного и домашнего применения скармливаются животным или наносятся им на глаза. Справочник «Клиническая токсикология коммерческих продуктов» содержит данные о степени ядовитости сотен товаров. В основном эти данные получены путем экспериментов на животных. Среди таких продуктов – инсектициды, антифризы, тормозные жидкости, чистящие средства, освежители воздуха, церковные свечи, средства для чистки духовки, дезодоранты, лосьоны для кожи, пена для ванны, средства для депиляции, тени для глаз, средства пожаротушения, чернила, кремы для загара, лаки для ногтей, тушь для ресниц, спреи для волос, краски и кремы для обуви, смазочные материалы [75].

Многие ученые и врачи критикуют такие тесты, указывая, что их результаты неприменимы к людям. Доктор Кристофер Смит, врач из города Лонг-Бич (Калифорния), писал:

Результаты этих тестов нельзя использовать для предсказания токсичности или пользы при лечении людей. Будучи сертифицированным врачом неотложной помощи с семнадцатилетним опытом лечения случайных отравлений, я не сталкивался ни с одним случаем, когда врач скорой помощи воспользовался бы данными теста Дрейза при лечении поражений глаза. Я никогда не использовал результаты тестов на животных для лечения случайных отравлений. Врачи неотложной помощи опираются на описание симптомов, свой клинический опыт и экспериментальные данные клинических исследований на людях, чтобы найти оптимальный путь лечения пациентов [76].

Токсикологам давно известно, что экстраполировать результаты, полученные для одного биологического вида, на другой вид очень рискованно. Самый известный препарат, который нанес неожиданный и серьезный вред людям, – талидомид, прошедший перед выходом на рынок множество тестов на животных. Даже когда возникли подозрения, что талидомид вызывает врожденные уродства у людей, лабораторные тесты на беременных собаках, кошках, крысах, обезьянах, хомяках и курицах не приводили к развитию уродств у детенышей. Только в случае с кроликами определенной породы удалось добиться возникновения у них уродств [77]. Не так давно все стандартные тесты на животных прошел опрен, после чего этот препарат был выведен на рынок производителем – фармацевтическим гигантом Еli Lilly. Опрен рекламировали как новое «чудо-лекарство» для лечения артрита. Однако он был запрещен в Великобритании после 61 летального случая и более 3500 случаев проявления серьезных побочных эффектов. Из статьи в New Scientist следует, что реальный ущерб может оказаться еще больше [78]. Среди прочих лекарств, которые были сочтены безвредными после испытаний на животных, но впоследствии оказались опасными, – средство от сердечных заболеваний практолол, вызывавшее слепоту, и лекарство от кашля зипепрол, вызывавшее у некоторых пациентов припадки и даже кому [79].

Помимо того, что испытания на животных не гарантируют безопасности тестируемых веществ для людей, проведение таких исследований может лишить нас ценных продуктов, угрожающих здоровью животных, но безвредных для человека. Например, инсулин может вызывать уродства у крольчат и мышат, но не у людей [80]. Морфин, успокаивающе действующий на людей, приводит мышей в бешенство. И, как сказал один токсиколог: «Если бы пенициллин оценивали по его токсичному воздействию на морских свинок, он никогда не дошел бы до людей» [81].

После десятилетий бездумных испытаний на животных мы наконец видим проявления здравого смысла. Доктор Элизабет Уилан, исследовательница и руководитель Американского совета по науке и здравоохранению, отмечает: «Не нужно иметь научную степень, чтобы понимать: если заставить грызунов ежедневно принимать сахарин в количествах, эквивалентных его содержанию в 1800 бутылках сладкой газировки, это не будет иметь ни малейшего отношения к нашим нескольким стаканам в сутки». Уилан приветствует недавнее решение Управления по охране окружающей среды понизить категорию риска пестицидов и других химических загрязнителей окружающей среды, отмечая, что оценки риска развития рака, основанные на экспериментах с животными, проистекают из упрощенной трактовки, которая «имеет сомнительную достоверность». По ее словам, это значит, что «регуляторы начинают обращать внимание на научную литературу, опровергающую представление о безошибочности лабораторных тестов на животных» [82].

Американская медицинская ассоциация также признает, что достоверность испытаний на животных довольно сомнительна. Ее представитель на слушаниях в Конгрессе по тестированию лекарств заявил, что «нередко исследования на животных почти ничего не доказывают, а их релевантность для людей весьма спорна» [83].

К счастью, за время, прошедшее с выхода первого издания этой книги, был достигнут значительный прогресс в вопросе отказа от подобных тестов на животных. Тогда большинство ученых не рассматривали всерьез возможность разработки успешной замены тестов на животных для оценки токсичности. Их убедили в необходимости этого труды множества противников опытов на животных. Среди них наиболее известен Генри Спира, бывший активист движения за права граждан, который сформировал целые коалиции против теста Дрейза и теста LD50 . Коалиция за отмену теста Дрейза начала с того, что предложила Revlon , крупнейшей косметической компании США, выделить 0,1 % прибыли на разработку альтернативы тесту Дрейза. Когда Revlon отказалась, в нескольких номерах New York Times был напечатан большой, на целую полосу, плакат с текстом: «СКОЛЬКО КРОЛИКОВ ОСЛЕПЛЯЕТ REVLON РАДИ КРАСОТЫ? [84]» – а на годовом собрании акционеров Revlon появились люди в костюмах кроликов. Компания отреагировала и согласилась выделить средства на поиск альтернативы испытаниям на животных. Другие компании, такие как Avon и Bristol-Myers , последовали ее примеру [85]. В результате начатые ранее в этой сфере британские исследования, финансировавшиеся Фондом за замену животных в медицинских экспериментах, были предприняты в еще большем масштабе в США, в частности в Центре альтернатив тестированию на животных Джонса Хопкинса в Балтиморе. Рост интереса к этой теме привел к появлению нескольких крупных журналов – In-Vitro Toxicology, Cell Biology and Toxicology и Toxicology in Vitro.