Терри Вёртс - Как стать астронавтом? Все, что вам следует знать, прежде чем вы покинете Землю

Мой первый опыт в качестве медицинского сотрудника шаттла был быстрым и успешным, без праздничного салюта. Через несколько лет я снова был назначен медицинским сотрудником в длительном полете, только на этот раз мне на самом деле пришлось заниматься лечением. Я провел неделю в нескольких больницах в центре Хьюстона, где проходил практическую медицинскую подготовку. Я работал в отделении неотложной помощи, операционной, отделении интенсивной терапии и даже в глазной клинике. И мне нравилась каждая минута моих занятий. Всю эту неделю я был настолько воодушевлен, что стал врачом, что пошел в книжный магазин Barnes & Noble и купил справочник для поступающих в медицинский колледж. Подробнее об этом чуть позже.

Та неделя в больнице стала кульминацией моей медицинской карьеры. Я был удостоен чести работать с трупом человека, что избавило меня от любых медицинских комплексов. В отделении неотложной помощи пришлось помогать в некоторых очень серьезных ситуациях, в том числе перевязывать пострадавших с тяжелыми ожогами, зашивать зияющие раны, наблюдать за вставкой грудной трубки (я и понятия не имел, как много воды может выплеснуться из человеческой груди), держать руку милой пожилой дамы, в то время как хирург-ортопед вправлял на место ее бедренную кость (результат сложного вывиха после автомобильной аварии), проводил ультразвуковые обследования, чтобы быстро определить состояние нового пациента после его поступления в больницу. Мне кажется, я видел большинство случаев, с которыми люди поступают в отделение неотложной помощи, за исключением родов (я не возражал бы и это увидеть, но мой инструктор сказал, что в этом нет необходимости, потому что в космосе таких ситуаций пока не предвидится).

Работа с больными в стационаре была не менее увлекательной. Я помогал с интубацией, катетеризацией (не самым моим любимым делом), ставил капельницы и ходил на обходы с нашим инструктором-врачом. Он очень хотел научить, а я жаждал учиться. Это было одновременно увлекательно и грустно, особенно когда попадались пациенты, раны которых позволяли заглянуть внутрь их тел. Я никогда не забуду двух таких: у одного было огнестрельное ранение, второй попал в аварию, когда ехал на мотоцикле. Раны обоих позволяли увидеть их внутренности. Благодаря этой бесценной тренировке, благодаря бедным пациентам, я многое узнал о внутреннем строении тела человека. Если бы в реальной жизни мне когда-либо пришлось столкнуться с чрезвычайной ситуацией, наличие этого опыта помогло бы наилучшим образом справиться с оказанием помощи.

По завершении курса медицинской подготовки я пришел домой и дал своим детям четыре коротких совета:

1. Не ездить на мотоциклах.

2. Не гонять как идиоты.

3. Не находиться рядом с оружием.

4. Не курить.

Если вы избегаете этих действий, вероятность того, что вы окажетесь раньше времени в отделении интенсивной терапии или в морге, значительно снизится. Пребывание в отделении интенсивной терапии показало мне, что такое ХОБЛ (хроническая обструктивная болезнь легких) и какое мрачное будущее ожидает многих курильщиков. Я уверен, что мои дети-подростки не поверили мне, потому что я их отец и, по их мнению, ничего не знаю, но, если вы прислушаетесь к этому совету, у вас будет отличный шанс избежать некоторых ужасных последствий.

Эти навыки были полезны в космосе даже в отсутствие неотложных медицинских ситуаций. В рамках нашей обычной деятельности мне приходилось делать уколы, брать кровь, собирать образцы мочи и слюны и т. д. Наиболее распространенными медицинскими задачами было выполнение различных сканирований. Я проводил ежемесячные ультразвуковые исследования своих мозга, сердца и даже глазных яблок, чтобы определить, как перемещение жидкости в организме влияет на зрение в условиях невесомости.

Я хотел бы привязать себя тросом к большой сумке для хранения, чтобы стабилизировать, установил бы видеокамеру для медицинской команды на Земле, чтобы они наблюдали за мной, и начал бы оперировать устройством для ультразвукового сканирования, чтобы найти у себя активность мозга. Хотел бы я, чтобы это была шутка, но я не шучу – обнаружить какую-либо мозговую деятельность за толстыми костями моего черепа было бы очень трудно. Отображение формы роговицы и определение кровотока в сердце – эти задачи были намного легче. Я гордился тем, что мог быстро найти поставленные цели, без множества рекомендаций от медицинской команды с Земли.

Интересное различие между космической и наземной процедурами ультразвукового сканирования заключается в том, что в них используется разная жидкость. На Земле медицинские специалисты применяют вазелиноподобный гель, который позволяет передавать ультразвуковой сигнал от вашего тела к датчику. Мне всегда казалось, что этот гель хранят в холодильнике специально для того, чтобы пациенты вскрикивали, когда его наносят им на тело. В космосе у нас бесчисленное множество контейнеров с этим гелем. Несколько лет назад Дон Петтит, мой коллега и, вероятно, самый умный из астронавтов, обнаружил, что вода хорошо передает ультразвук. Она проводит сигнал без помех и криков, вызываемых охлажденным гелем. И вот что я использовал для своих ультразвуковых сканирований – плавающий шарик воды, который помогал сенсору установить контакт с моим глазным яблоком, мозгом или сердцем.

Еще одним важным сканированием, которое делалось всему экипажу, была ОКТ (оптическая когерентная томография). Для этого применялось устройство, в котором использовались световые волны, что позволяло заглянуть в заднюю часть глаза и отобразить сетчатку. И поскольку у некоторых астронавтов были проблемы со зрением, мы потратили немало времени, пытаясь определить, каким было влияние невесомости на их глазные яблоки. Использование этого устройства было в большей степени искусством, чем научным исследованием. Для сканирования требовались два человека. Тот, кто подвергался сканированию, прижимал свое лицо к аппарату, поместив глаз под прямым углом к датчику. Требовалось много времени, может быть, около часа, чтобы выполнить серию сканирований для каждого глаза. Я приобрел репутацию «того, кто засыпает во время сканирования», и тогда аппарат не мог увидеть, что у меня в глазу, потому что он был закрыт! Я бы попросил, чтобы нам прислали упаковку энергетических напитков и мы могли пить их во время эксперимента.

Одно из последних сканирований глаза проводилось с помощью фундоскопа. Это устройство выглядит, как бластер из «Звездных войн». Вы прижимаете острый конец к своему глазу, и он отображает визуальные и инфракрасные изображения задней части глаза (сетчатки). Как и в случае с ультразвуком, я гордился тем, что смог сделать это сканирование быстро. Джулия Уэллс была техником на Земле, с ней я советовался во время процедуры. Она также была руководителем всей медицинской подготовки, включая ее практическую часть. Это стало своего рода соревнованием – посмотреть, как быстро я смогу сделать снимок. К счастью, у меня это получалось быстрее, чем у товарищей по экипажу.