Владимир Николаев - Американцы. Очерки

Невеселая картина! Она никак не соответствует логике (исторического развития, углублению разрядки, интересам народов США и СССР, интересам американского бизнеса, наконец.

После завершения сессии Американо-советского торгового и экономического совета в Лос-Анджелесе состоялась очень теплая встреча руководства делегаций обеих стран. Ее организовал у себя дома известный американский бизнесмен А. Хаммер, который еще в 20-е годы установил деловые связи с нашей страной. Затянувшаяся на несколько часов дружеская беседа лишний раз: показала, что у обеих сторон, американской и нашей,, есть большое желание значительно расширить торговлю-между США и СССР. Слушая выступления крупнейших американских бизнесменов в такой неофициальной обстановке, в узком кругу, я еще раз убедился в полной абсурдности той политики, за которую цепляются противники разрядки и американо-советского сотрудничества.

Эта история началась давно, в конце прошлого века, она типично американская, но старые, хотя и до сих пор очень прочные, корни ее уходят далеко за океан, в землю Сицилии.

Бедность и бесправие большинства населения этого средиземноморского острова, богатство и власть меньшинства — общий, разумеется, закон для общества, в котором правит капитал. Но вопиющая несправедливость веками царивших на Сицилии порядков усугублялась тем, что власть имущие издавна опирались на хорошо организованные вооруженные банды. Богатые платили наемным убийцам из числа местных жителей, а те расправлялись с кем было приказано. Такая несложная система действовала безотказно, поскольку существовала с давних пор и в нее были вовлечены не только богатеи и бандиты, но и представители официальной власти, с потрохами купленные или насмерть запуганные.

Да, все это имело силу извечно устоявшихся традиций, было скреплено не только деньгами и страхом, но и кровью, родством, круговой порукой. И все это оформлено в одну тайную организацию под названием мафия. Ее неистребимая сила заключалась в том, что это была не столько организация, сколько образ жизни, своеобразный сицилийский уклад. Недаром сицилийскую мафию ее члены называют «благородным обществом», а самих себя считают благородными людьми. В этом смысле любопытно свидетельство одного из исследователей мафии — писателя Лоскьяво. Он не просто изучал этот предмет со стороны, а был долгое время судьей в Сицилии. Он свидетельствует, что один из главарей мафии, некий Пассалаква, заявил ему: «Когда вы, синьор судья, будете стариком, а меня уже не будет на этом свете, вы, вспомнив о нашей встрече, поймете, что Пассалаква добросовестно соблюдал законы природы и выполнял свой долг честно и сознательно. Целую вам руки, господин судья, я благородный человек».

Такого рода «философия» проистекала из крайне искаженных представлений о морали, из весьма своеобразных понятий о чести и гордости, из семейных и клановых связей, наконец, из впитанного с молоком матери преклонения перед правом сильного, сохранившегося в условиях общей крайней отсталости и после крушения на острове феодальной системы. А период ломки этой системы в Сицилии чрезвычайно затянулся из-за неразвитости производства, социальных-отношений и социально-политических форм сицилийского общества. Историки утверждают, что мафия сложилась именно в этот период как орудие сельских богатеев. Объективные исторические условия с самого начала придали мафии характер жестокий и реакционный. Все эти предпосылки объясняли особые организационные, даже ритуальные формы мафии, ее строгую иерархическую структуру, средневековую деревенскую архаичность.

Членов сицилийской мафии называют еще «рыцарями лупары». Лупара ― это их стародавнее оружие, охотничье ружье, заряженное волчьей картечью, из которого по традиции уничтожаются все, кого мафия считает своими врагами. Заряд такой картечи, попадая в человека, не оставляет ему шансов на жизнь. Посвящение в «рыцари лупары» связано с обрядом, во время которого принимаемые в мафию клянутся в верности ей на собственной крови, сжигая над свечой клочок бумаги с нарисованным на ней черепом и перекрещенными костями. Вот текст произносимой при этом клятвы:

«Клянусь своей честью быть верным «братству», так же как и «братство» будет верным мне. Как превращается в пепел это изображение и уходят безвозвратно капли моей крови, так и я обязуюсь отдать всю мою кровь «братству». Как не может пепел вновь превратиться в бумагу, так и я не смогу никогда выйти из рядов «братства».

Главный закон мафии — омерта, по которому любой человек погибает от ее карающей руки, если выдаст властям членов организации или же проболтается о ее делах. Омерта распространяется не только на членов мафии. Итальянский журналист и историк Франческо Маркезе пишет:

«Омерта — это месть тем, кто выдает «братьев» или подозревается в предательстве, месть, обычно равнозначная приговору к смерти. Под действие омерты попадают и те, кто не является членами мафии, но по тем или иным причинам оказались свидетелями ее преступлений. Они должны молчать». А у мафии есть еще такой принцип над всеми ее законами: «Молчат только мертвые свидетели».

Но обвинения в измене не всегда выдвигались (и выдвигаются по сей день) обоснованно, в предательстве обвинялись во имя сведения личных счетов, в борьбе за власть в рядах мафий, для захвата земли и имущества соседа. И гремели выстрелы, лилась кровь, а кровная месть переходила, как самое дорогое наследство, из поколения в поколение. Такая крайняя жестокость насаждалась и поощрялась лидерами преступного и, казалось, заколдованного сицилийского круга. Им это было выгодно: в такой пропахшей порохом и страхом атмосфере никогда не было недостатка в квалифицированных наемных убийцах, на терроре которых держались сельские богатеи — некоронованные короли Сицилии.

В прошлом веке, когда волны эмигрантов из Европы одна за другой накатывались на Америку, на эту казавшуюся обетованной землю прибыли и сицилийцы, в том числе и члены мафии. Американские источники указывают, что эта миграция бандитов через океан началась в 60-х годах XIX столетия. Почему так случилось? Причины, надо думать, разные. Были, наверное, среди гангстеров-эмигрантов и такие джентльмены удачи, которые рассчитывали поживиться за океаном, разжиться там больше, чем у себя на родине. Другие могли бежать от мести, третьи — от бедности (и среди бандитов преступные доходы никогда, разумеется, не делились поровну). Возможно, руководители мафии направили тогда своих эмиссаров на разведку за океан. Ведь и сицилийская мафия под напором все меняющего времени вынуждена была приспосабливаться к ритму XIX века, не могла не идти в ногу с наступающим повсюду капитализмом. Постепенно деятельность деревенской сицилийской мафии распространилась на города, ее сельскохозяйственная специфика начала растворяться в новых формах гангстеризма (контрабанда наркотиков, индустрия азартных игр и т. п.), а главное — организация стала исподволь, но активно вмешиваться в политическую жизнь.