Николаев В.Д. - Американцы. Очерки - 1982

Не повезло президенту Картеру и с его министром финансов Уильямом Миллером. До занятия этого поста Миллер был главой корпорации и продавал вертолеты как в США, так и в других странах. И вот выяснилось, что под его руководством корпорация тратила миллионы долларов на подкуп американских и зарубежных политических деятелей. Такая практика в ходу у американских бизнесменов, которые по части коррупции едва ли уступают политикам. Не так давно вскрылись скандальные махинации фирмы «Локхид», производящей баллистические ракеты, военные самолеты, электронное оборудование. Среди главных подрядчиков Пентагона «Локхид» занимает второе место, к тому же производимые корпорацией военные самолеты и другая военная техника закупаются в 37 странах. Оказалось, что фирма тратила десятки миллионов долларов на подкуп политических деятелей в США и других странах. Миллионы шли на взятки, а за это «Локхид» получал контракты на сотни миллионов. Разоблачение такой практики фирмы вызвало сотрясение во всем политическом мире Запада. Этот скандал вынудил уйти в отставку премьер-министра Японии К. Танаку и стал одной из причин отставки президента Италии Дж. Леоне. Выяснилось, что «Локхид» отвалил западногерманской партии ХСС 12 миллионов, чтобы сбыть истребители «Старфайтер» (их, кстати, потом стали называть «летающими гробами», поскольку они бились один за другим). Как сообщает американская пресса, 450 ведущих компаний

США занимаются подобными махинациями в целях сбыта своей продукции. Журнал деловых людей «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт» считает, что ежегодно американские бизнесмены тратят на взятки 13 миллиардов (!) долларов. «Взятки,— пишет журнал,— распространены повсюду. Компании, которые не разделяют эту практику, находятся в невыгодном положении по сравнению с теми, которые дают взятки». Да, с волками жить — по-волчьи выть! Уже упоминавшаяся нами служба Харриса установила, что в порядочность руководителей крупнейших корпораций верит только двадцать процентов американцев. Можно себе представить, какова нравственная атмосфера в таком обществе сплошного недоверия!

Вначале нашего рассказа об искушении и искусителях мы вспомнили о бывшем американском вице-президенте и взяточнике Спиро Агню, который пришел в Белый дом из штата Мэриленд. Кроме Агню этот край дал еще немало мошенников, занимавших высокие посты. Вот почему очередной губернатор штата Марвин Мэндел заявил при вступлении в эту должность: «Мэриленд был синонимом стяжательства, коррупции и взяточничества... Но с этим навсегда покончено». Через три с половиной года суд признал его виновным во взяточничестве, и ему пришлось оставить свой пост. Искушали Мэндела бизнесмены, которым он за их доллары обеспечивал выгодные сделки и дополнительные прибыли. «Что за напасть! — восклицает газета «Вашингтон пост».— Может быть, в атмосфере Мэриленда завелись какие-то особые бациллы? Может быть, этот штат чем-то отличается от других?» В том-то все и дело, что не отличается!..

Необъятные просторы Соединенных Штатов, калейдоскопическая пестрота населения, иная социальная система, прямо противоположная нашей, а также совершенно иной, отличный от нашего исторический путь развития, другой уклад жизни (мораль, быт и нравы) — все это приводит к такому положению: чем основательнее узнаешь Америку, тем больше вопросов ставит она перед тобой. Многое покажется странным, когда впервые увидишь ее лицом к лицу, но с годами, в результате долгих личных наблюдений, возникают все новые и новые темы для раздумий. На примере познания США понимаешь смысл утверждения: «Я знаю, что я ничего не знаю». И в то же время наша страна так же (если не более!) сложна для понимания ее американцем. В США знают о Советском Союзе гораздо меньше, чем мы о Соединенных Штатах, а то, что знают, зачастую искажено.

Во взаимной трудности восприятия друг друга и кроется, по-моему, одна из главных причин многочисленных сложностей на пути установления советско-американских контактов в самых разных сферах. Видеть и пытаться понять — вот единственный способ преодоления этой взаимной трудности. Пытаться спокойно разобраться во всем, что озадачивает, не раздражаться, а сосредоточиться. И главное — не торопиться с выводами.

Столько американских парадоксов, что я не знаю, с какого из них лучше начать иллюстрировать высказанные выше мысли. Ну, скажем, возьмем молодых и стариков. Две крайности, два рубежа (начальный и конечный) сознательной человеческой жизни. Рассмотрим вполне благополучный слой тех и других: молодые люди, входящие в жизнь, но еще не без помощи родителей, и старые, вышедшие на заработанную ими пенсию. То есть и те, и другие берутся нами не в каких-то крайних ситуациях, а в условиях вполне нормальных, никакого беспокойства не вызывающих. Какими я лично вижу эти две группы населения США сегодня? В целом, в общем, старики, на мой взгляд, смотрятся более жизнестойкими, жизнерадостными и деятельными, чем молодые. Странно, не правда ли? Но мне кажется, что есть основания для такого суждения. Я много общался в США и с молодыми, и со стариками. Однажды я путешествовал по стране с пятью американскими студентами на двух автомашинах. В другой раз ездил по Соединенным Штатам в сопровождении пенсионеров, причем они менялись, передавая меня друг другу. Я жил и в студенческих общежитиях, и гостил у людей более чем пожилого возраста. И, наконец, сам я начал свое знакомство с Америкой много лет назад, будучи еще молодым, так что в то время успел пообщаться на равных с молодежью, а теперь с людьми зрелыми и старыми. Почему же последние отличаются, с моей точки зрения, большей, я бы сказал, боевитостью, чем их внуки? Причин много. Корни их уходят, разумеется, в тот самый американский образ жизни, о котором мы ведем разговор в этих очерках. Все их, наверное, не перечислишь. А главное — с какой начать?

Думаю, будет верно начать с конкуренции. Это довольно жестокий закон жизни в Америке. Конкуренция во всем. Отбор, выбор... В семнадцать-восемнадцать лет молодой человек собирается шагнуть за порог детства и отрочества, во взрослую жизнь, и его не могут не пугать стоящие перед ним трудности в обществе, где каждый за себя и против всех. Известно, что в США безработица больнее всего бьет по молодежи. Известно, что среди всех возрастных категорий самый высокий процент преступности падает на молодежь. К этим и многим другим таким же обстоятельствам добавляется неуверенность, неопытность, смятение юной души. А вот у стариков все это уже позади. Они выжили, одолели, добрались до почтенных лет, многие из них даже заработали себе на старость. Им незачем метаться и сомневаться. У них все ясно. И еще одно немаловажное соображение: четкий и цепкий ритм труда не давал им по-настоящему передохнуть и отвлечься, поглядеть по сторонам. В США с работой не пошутишь. Ее надо беречь, ею надо дорожить, и поэтому надо вкалывать! И вдруг — пенсия, полный досуг. А сколько неизрасходованного любопытства еще осталось! И бьет оно у них через край! Разъезжать, смотреть, вникать в окружающее, обсуждать — во всем этом они неутомимы. Как, например, я попал к ним в руки и они передавали меня друг другу вместо эстафеты? Дело в том, что многие пенсионеры создают по всей стране комитеты для приема иностранцев. Приютят на день-другой, подвезут на машине, что-то расскажут, покажут, объяснят. Потом передадут с рук на руки своим коллегам в другом городе или поселке. Так я проехал однажды несколько тысяч километров, вполне убедившись в эффективности этой системы. А в основе ее любопытство, жажда общения, впечатлений. Иностранец, к тому же из красной России! Для большинства из них я был первым живым советским человеком, какого они вообще видели.