Дэвид Вуд - Смерть должна умереть. Наука в борьбе за наше бессмертие

«Мы стараемся не забывать, что медицина для людей. Она не ради дохода. Прибыль прилагается, а если помнить об этом, то и не иссякает. Чем лучше мы это осознавали, тем она была больше. ‹…›

Мы не можем отстраниться и заявить, что уже достигли своей цели, поскольку изобрели новое лекарство или способ исцеления неизлечимых заболеваний, новый вид помощи для тех, кто недоедает, или идеально сбалансированную диету для всего человечества. Мы не сможем успокоиться, пока не найдем способ донести наши важнейшие достижения до каждого».

В какой мере поведение компаний, которые обладают технологией, позволяющей значительно повысить человеческий потенциал (и, возможно, даже уникальной), зависит от узких рамок финансовых стимулов? Чем это определяется? Кроме материальной мотивации, нужно учитывать и другие факторы.

Даже в рамках собственных параметров (стимулирование оптимальной торговли и накопление капитала) свободный рынок не застрахован от падения. Аргументы в пользу разумного надзора и регулирования хорошо представлены в книге 2009 г. «Как падают рынки: Логика экономических катастроф» [338] Кэссиди Дж. Как падают рынки: Логика экономических катастроф. – М.: Международные отношения, 2014. , написанной журналистом из The New Yorker Джоном Кэссиди [339] https://www.newyorker.com/contributors/john-cassidy . .

Книга содержит размашистый, но убедительный обзор понятия, которое Кэссиди сначала называет «утопической экономикой», а потом последовательно и решительно критикует. Таким образом, труд представляет собой полезное руководство по истории экономического мышления и охватывает работы Адама Смита, Фридриха Хайека, Милтона Фридмана, Джона Мейнарда Кейнса, Артура Пигу, Хаймана Мински и др. [340] http://www.amazon.com/How-Markets-Fail-Economic-Calamities/dp/0374173206/ .

Главная мысль книги в том, что рынки время от времени терпят крах, а порой – и потенциально катастрофическими способами. Чтобы этого избежать, чрезвычайно важна – и даже порой необходима – определенная доля государственного надзора и вмешательства. Идея не нова, но принимается немногими. Однако Кэссиди тщательно выстраивает свою аргументацию.

«Утопическая экономика», по словам Кэссиди, – это широко распространенное представление о том, что личные интересы людей и организаций, которым предоставляют свободу выражения на рынке, все равно приводят к результатам, благоприятным для всей хозяйственной системы. Первые восемь глав книги в благожелательном тоне излагают историю мнений относительно данной концепции, попутно приводя примеры, в которых сторонники свободного рынка, несмотря ни на что, описывают случаи, требующие вмешательства и контроля со стороны правительства.

Следующие восемь глав отведены истории критики концепции. Эта часть книги называется «Экономика, основанная на реальности» (Reality-based economics), и охватывает такие темы, как:

● теория игр («дилемма заключенного»);

● поведенческая экономика (начало ей положили Даниэль Канеман и Амос Тверски), в том числе и «эффект близорукости к катастрофам»;

● проблема излишков и экстерналий (например, загрязнение окружающей среды), с которыми в полной мере можно управиться только с помощью централизованной коллективной работы;

● недостатки скрытой информации и сбои «ценовых сигналов»;

● потеря конкурентоспособности при приближении к монопольным условиям;

● недостатки в политике управления банковскими рисками (значительная недооценка последствий при серьезных отклонениях от обычного режима ведения дел);

● проблемы с асимметричной структурой премий;

● извращенная психология инвестиционных пузырей.

Все эти факторы мешают рынкам находить оптимальные решения. Подытоживая, Кэссиди перечисляет четыре «иллюзии» утопической экономики:

● «Иллюзия» гармонии: свободный рынок всегда дает хороший результат.

● «Иллюзия» стабильности: надежность рыночной экономики.

● «Иллюзия» предсказуемости: распределение прибыли можно предвидеть.

● «Иллюзия» Homo economicus: каждый рационален и идеально осведомлен.

Эти «иллюзии» по-прежнему бытуют во многих областях экономики. Они также лежат в основе технолибертарианского оптимизма, идее, согласно которой технологиям будет под силу и без государственного вмешательства решать такие социальные и климатические проблемы, как терроризм, скрытое наблюдение, разрушение окружающей среды, экстремальное изменение климата, угрозы от новых патогенов и растущие траты на старческие болезни.

Свободные рынки и инновационные технологии в совокупности действительно стали колоссальной движущей силой прогресса. Однако чтобы полностью раскрыть свой потенциал, они нуждаются в разумном надзоре и регулировании, без которых вместо устойчивого изобилия и общедоступного здорового долголетия способны ввергнуть общество во мрак Средневековья.

Ради тех читателей, для которых обсуждение политики в предыдущих разделах выходило за пределы их зоны комфорта, переведем повествование в плоскость, скажем так, философскую.

Одна из самых значительных угроз для проекта реювенирования – преобладающее в общественном сознании искаженное представление о достойном образе действий. В стремлении вызвать восхищение своими поступками люди могут тем не менее руководствоваться идеями, которые в итоге принесут скорее вред, чем пользу. Подвергаясь социальному и психологическому давлению, они застревают – сознательно или бессознательно – в парадигме принятия старения. Такое мировоззрение способно нанести ущерб – как им самим, так и их согражданам.

В частности, если люди убеждены, что их решение принять прогрессирующее старение и надвигающуюся смерть как нечто должное и естественное принесет им похвалу, они будут склонны выступать против мер, которые способствовали бы радикальному продлению жизни. Неважно – сознательно или бессознательно, – но они ошибочно сочтут подобные шаги неуместными, неуравновешенными, несоразмерными, алчными, эгоистичными или ребяческими.

Принявшие традиционный образ мышления предпочтут, чтобы общество вкладывало время и усилия в проекты, которые изначально воспринимают старение как данность и направлены, к примеру, на помощь пожилым: организацию общения с соседями или более дешевого транспорта, улучшение условий «проживания с уходом». Также им, возможно, будет удобнее поддержать доступность образования для людей всех возрастов или увеличение количества тех, кто, избежав в юности или зрелости несчастных случаев или болезней, сумел дожить до глубокой старости. С точки зрения тех, кто принял традиционный образ мышления, восхищения достойно любое из перечисленных начинаний: это и есть приемлемый способ приносить пользу. Однако все эти люди слепы к тому, что есть способ творить добро, используя ум во благо .