Робин Махержи - Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии [litres]

Темы, проявившиеся в нескольких строках, сложны, богаты и точно выверены. Кроме того, они сильно напоминают миф об Орфее, известный Шекспиру. Как будет показано в разделе, посвященном композиции, данная классическая парадигма оказала существенное влияние на литературную традицию, к которой мы принадлежим, и обращается сразу к сути нашего понимания драматургии. Если среди читателей есть ученые, здесь они, несомненно, со знающим видом кивнут. Эти строки восхитительным образом воплощают глубокие темы в идеальной гармонии с простотой повествования: Виола оказалась в незнакомой стране, беспомощная без защиты брата, опустошенная без любви и общения. Подобно Орфею, она отправляется в путешествие, цель которого – обрести иное, более глубокое понимание любви.

Можно бесконечно обсуждать эти несколько строк и вытаскивать кроликов, притаившихся на самом дне шляпы. Но необходимо отметить, что на сцене они занимают всего несколько секунд. Если бы мы замедлили их – что, в общем-то, и сделали, – то заметили бы, что в них скрыта Основа, которой хватит на много минут, а то и часов. Между этих строк, как и в самих строках, прослеживается полет мысли и эмоции, история и тема, которая развивается, прогрессирует, утверждается и снова движется вперед. Темп этого диалога зависит от постановки. Показанные здесь отношения отражают быстротечность поверхностного действия и одновременно его глубину. Глубину мы исследуем позже в этом же разделе, когда дойдем до вертикальной композиции. Меж тем, возможно, пора попробовать выполнить еще одно упражнение.

Упражнение

Выберите строку, любую строку, которая, на ваш взгляд, может быть богата Основой. Очевидным источником является Шекспир, но есть и множество других авторов. Возможно, вы захотите выбрать «менее литературный» текст. По своему опыту скажу, что я находил обилие материала в «Шоу Фила Силверса», фильме «Убрать Картера» и мультике «Губка Боб Квадратные Штаны» (у всех свои фавориты!). Проанализируйте выбранную строку так же, как мы поступили в случае с «Двенадцатой ночью».

Для начала проверьте контекст. Затем обдумайте выбранные строки диалога. Не сбрасывайте со счетов разные сценические ремарки и отметки о постановке. Задайте следующие вопросы:

• Какую информацию для повествования содержат эти строки (как они двигают сюжет)?

• Есть ли ярко выраженные темы? Если да, то какие?

• По мере развития диалога эти темы как-то сдвигаются и соперничают, вибрируют и приходят в гармонию? Посмотрите, нет ли одной-единственной строчки, в которой скрываются все темы фрагмента. Если таковая имеется, каким образом ей это удается? За счет выбора слов? За счет ритма? За счет того, что так и не было сказано?

• Еще в тексте пьесы что-то вторит этим строкам? Где именно – в начале, в конце или и там, и там?

Сделайте это прямо сейчас либо как только представится возможность. А сделав один раз, сделайте еще. И еще. И продолжайте, пока не начнете ценить сам процесс написания текста.

Говорят, шесть правил писательства гласят: «Читай, читай, читай, пиши, пиши, пиши». Отчасти это связано с количеством. Поглощайте всю Основу, что есть в книгах, а потом выдавайте столько страниц собственного текста, сколько сможете. Привыкайте писать, просто пишите. Если вы постоянно готовитесь упасть, можно привыкнуть стоять на одной ноге. Аналогичным образом вы привыкнете писать, к самому процессу, если, конечно, сможете привыкнуть к тому, что в итоге получается ерунда. Даже если вы читаете написанный прошлой ночью шедевр и осознаете, что перед вами не особо впечатляющая околесица, не расстраивайтесь. Главное, что вы начали свой путь. Прошлой ночью написанное казалось вполне приемлемым. Сегодня – нет. Ваши стандарты выросли. Возрадуйтесь. Следующая работа будет лучше. Главное – не принимать ничего близко к сердцу.

Большинство знакомых мне писателей подвержены приступам самобичевания. Ими страдаю и я сам, а лекарства у меня нет. Но могу сказать, что оно не помогает, да и в любом случае какая разница? Просто пишите. Если бы вы создавали скульптуру из мрамора, я бы посоветовал быть чуточку осторожнее. Но мы теряем только бумагу, которую, как минимум, можно переработать – заодно с изложенными на ней идеями. Задача в том, чтобы стать лучше с практикой. Разумеется, конечная цель – писать хорошие тексты, а не просто много текстов. Но, возможно, придется долго ждать, прежде чем хорошие тексты придут к вам. Так что идите и ищите. То же относится к чтению. Мало просто продираться сквозь книги. Читать с позиции писателя – значит глубже проникать в текст. Если что-то сработало, то почему? Если какой-то момент получился ярким, то почему ярким? И, что еще важнее, если что-то не получилось, то почему нет?

Периодически, когда мне доводится преподавать, я сталкиваюсь с нервными типами, которые почти все называют чепухой. Тогда я спрашиваю, почему это чепуха. Ответом зачастую служит непонимающий взгляд. Но им надо миновать этот этап. Надо вчитаться глубже. Надо понять механизмы написания текста, а если эти механизмы не работают, надо лишь выяснить почему. Практически всегда те, кто открыто осуждает чужие работы, минуя этот шаг, в дальнейшем попросту начинают сами писать чепуху.

Возможно, вы заметили, выполняя предыдущее упражнение, что помимо материала, который вам попадается, существует определенный процесс работы – простое, естественное и весьма обыденное путешествие от представления к осознанию. Мы видим и слышим что-либо. Мы понимаем, что это значит. Таким образом мы переходим от строчки диалога или действия в определенной ситуации к подразумеваемой плоскости конкретной темы и смысла. Это происходит так быстро, что напоминает скорее сдвиг перспективы, чем мыслительный процесс, как будто замечаешь рыбу, мелькнувшую в струящейся воде. Такой сдвиг перспективы или восприятия схематически можно представить в виде своеобразной вертикальной конструкции, где строчка или какой-либо фрагмент текста представляет собой определенных людей в определенном месте, людей, которые что-то делают и говорят, тем самым воплощая общие темы произведения.

В примере с «Двенадцатой ночью» мы видели, как юная девушка спрашивает, где находится, и выражает озабоченность смертью своего брата. С этого момента мы погрузились, среди прочего, в вопросы смертности, уязвимости и общественного порядка. И хотя у нас был шанс остановиться и поразмыслить над ними, во время спектакля сюжет разворачивается быстро, а мгновения озарения мимолетны. Чтобы у зрителя появилась возможность обдумать происходящее, актер должен зачитывать возвышенные пассажи, либо необходимо замедлить действие, чтобы зрители переварили материал. Что касается наиболее поверхностных моментов, действие и вовсе ускоряется, чтобы мы не заметили бессодержательности происходящего.