Надежда Замятина - Эволюционное страноведение: материалы к курсу. Часть 1. Смена траектории регионального и странового развития: разбор примеров

И вот тут-то и можно увидеть типологию стран (а на более детальном уровне – и регионов) как систематизацию условий развития тех или иных технологических укладов. Пожалуй, именно система технологических укладов (по Кондратьеву, или, в актуализированном варианте – в варианте Карлоты Перес [Perez, 1983]) дает наиболее адекватную базу для современной классификации стран не столько по уровню, сколько по типу развития: эти уже входят в шестой цикл, а эти «застряли» на третьем. «Диагностика» места страны в системе технологических укладов покажет сразу многое: производительность труда, уровень развития образования, инфраструктуры, а возможно, и многие социальные особенности.

Каждый технологический уклад требует определенных условий (ресурсы, инфраструктура) – и соответственно, разные районы разных стран и сами страны получают (или не получают) преимущества с точки зрения размещения экономики данного уклада. Эта зависимость блестяще охарактеризована в уже «немолодой», но отнюдь не теряющей актуальности книге О. В. Грицай, Г. В. Иоффе и А. И. Трейвиша «Центр и периферия в региональном развитии» [Грицай, Иоффе, Трейвиш, 1993]. Третий цикл Кондратьева – развитие мощный «бассейновых» промышленных районов, четвертый – развитие индустрии «на пересечении транспортных путей». Третий цикл – Урал и Кузбасс, Рур и Аппалачи, четвертый – промышленные предприятия в Роттердаме и Гамбурге, в Марселе и, допустим, портовом Вишакхапатнаме. И тот, и другой не возможны без развитой транспортной сети, без достаточно дешевого транспорта (думается, четвертый цикл – прямое порождение эры «мобильностей», описанной известным социологом Джоном Урри [Урри, 2012], и был бы просто невозможен без относительно дешевой нефти (или иного вида топлива, обеспечивающего достаточно дешевые трансконтинентальные сообщения). Пятый цикл: новые технологии, и новые ресурсы: не уголь, но человеческий капитал; на первый план выходят многочисленные «кремниевые долины».

И ведь не только инфраструктура – по-видимому, и ценности как-то связаны со сменой уклада, не зря же Ричард Флорида писал о том, что в индустриальных центрах (3—4 цикл!) преобладают командные виды спорта, а в креативных сообществах как-то больше интересуют джоггинг и велосипед. Действительно: сопоставьте размещение хоккейных команд и крупных металлургических комбинатов – совпадение не может не поражать.

Но не только факторы размещения и ценности – закономерно, и научная мысль меняется сообразно этим факторам от одного технологического уклада к другому. Третий-четвертый циклы – это время расцвета изучения транспортных потоков, концепций размещения «на пересечении транспортных путей». Это золотой век отечественной экономгеографии – с ее концепцией территориально-производственных комплексов. Символ этого времени – Череповецкий металлургический комбинат в точке «встречи» воркутинского угля и кольской руды. За рубежом его аналоги – многочисленные портовые комбинаты.

Экономгеография пятого-шестого циклов – совсем другая. Инновации более чувствительны к институциональным факторам, чем чугун и сталь, и не удивительно, что именно здесь возвращается внимание к «атмосфере Маршалла», обеспечивающей обмен знаниям, и к институциональным исследованиям в целом. Эволюционная экономгеография, институциональная экономика – детище экономики пятого цикла, когда именно институциональные факторы, обеспечивающие возможности или невозможность генерации и усвоения инноваций, становятся важнее месторождений угля, а словосочетание «глобальные трубопроводы» (global pipelines) означает совершенно иное явление – обусловленные социальными сетями межконтинентальные потоки знаний и инноваций.

И вот тут мы и возвращаемся к прикладной задаче стимулирования социально-экономического развития стран и регионов. По-видимому, в зависимости от местного набора инфраструктуры, ресурсов (включая человеческий капитал), ценностей – нужны разные рецепты. Где-то нужны работы с диаспорами и мигрантами (да, это промышленная политика, точнее, «новая промышленная политика» по Д. Родрику [Замятина, Пилясов, 2015]), а где-то – строительство новой железной дороги. Повторим, видимо, можно «привить» и «кремниевую долину» – но уж больно это будет дорого и сложно в некоторых случаях (возможно, придется даже и изолировать ее от остальной территории чуть ли не в стиле ЗАТО, а заодно и предусмотреть «внутри» несколько иную институциональную систему 2 2 Не случайно же на ранних – самых творческих – стадиях развития Сарова, Арзамаса-16, в нем допускались немыслимые вольности, не смотря на периметр колючей проволоки: чего стоит один рассказ о «заимствовании немного урана-235»: см. [Замятина, 2017]. ).

Хорошо было бы иметь такую готовую матрицу: вот, допустим, коэффициент Энгеля, свидетельствующий об уровне развития автодорог – в таком-то диапазоне; уровень индивидуализма низок, – можно развивать конвейерное производство. Или наоборот: есть международный аэропорт, технический университет и самый высокий в регионе уровень продаж велосипедов – пожалуй, можно заводить бизнес-инкубатор в сфере IT.

Без подобной «опоры» можно пополнить длинный список примеров неэффективных реформ: когда все усилия властей по запуску новых перспективных отраслей потерпели крах. Самый «хрестоматийный» пример тут, конечно, концепция полюсов роста Ф. Перру: попытка внедрить новые индустриальные предприятия в периферийных европейских районах обернулась тем, за чем закрепилось прозвище «соборов в пустыне» (см. соответствующий также раздел 2.5). Много пишет о таких примерах известный экономист Эрик Райнерт [Райнерт, 2011], приводит их и Джейн Джекобс [Джекобс, 2009], с горечью рассуждая о судьбе знаменитого проекта «Долина реки Теннесси» (см. также раздел 2.9 данной брошюры).

И вот тут-то очень бы нужна была система диагностики, которая, хотя бы в первом приближении, позволила бы диагностировать, какие рецепты лучше пошли бы на этой территории, не вызывая отторжения:

К сожалению, пока нет в мире внятной, полномасштабной систематизации стран и регионов по всему комплексу технологических, институциональных, инфраструктурных факторов. Но нет и к счастью: открывается большой простор для исканий молодых и талантливых.

Литература

1. Грицай О. В., Иоффе Г. В., Трейвиш А. И. Центр и периферия в региональном развитии. – М.: Наука, 1991. – 168 с.

2. Джекобс Д. Города и богатство наций. Принципы экономической жизни // Новосибирск, НП «Сибирская Гильдия девелоперов и управляющих недвижимостью. – 2009. – 332 с.

3. Замятина Н. Ю. Культурная среда как фактор инновационного развития: что объединяет «Кремниевую долину» и города советского атомного проекта // Диалог со временем. – 2017. – Т. 61. – №61. – С. 235—246.