Рахиль Гуревич - Болельщик на солнцепёке. Рассказы о любви и спорте

Весной на итоговых соревнованиях Филимонова стала десятой, что было прекрасным результатом. Филимонова радовалась десятому месту, она наконец-то поняла, что другие о таком месте могут лишь мечтать. Целых три дня проходили соревнования. Сколько слёз наблюдала Филимонова в эти дни, сколько нервностей, истерик, ругани и недовольства. Филимонова не разминалась – зачем? Она прогуливалась по бортику, измеряя шагами периметр бассейна (по математике как раз прошли периметр), гордо встряхивала головой – волосы искрились, скользили по спине, как водная гладь бассейна. Настя − настоящая русалка. Зачем расстраиваться и рыдать? На соревнованиях просто здорово. Настя подружилась с девчонками из средней группы, они теперь целой компанией сидели, дожидаясь своих заплывов, Настя болтала с ними за жизнь. Знакомый с прошлых соревнований мальчик притащил Филимоновой целый мешок пирожков. Разделили по братски, то есть по-сестрински.

В конце мая Геннадий Леонидович подошёл к бабушке Филимоновой, загородил своею широкой спиной весь огромный плазменный экран и сказал:

− Или ходите, или уходите.

А бабушка ответила:

− Мы всегда ходим. И встаньте, пожалуйста, левее, то есть, правее. За вами сериал не видать.

− Настя приходит к концу сеанса! Весь месяц опаздывает!

− Не может быть. Мы вовремя приходим.

Геннадий Леонидовичу надоели эти пререкания, и он сказал:

− Я предупредил. Мне такое отношение не нужно.

После сеанса бабушка дождалась Кукубаеву. Но папа Кукубаевой увёл свою дочку, не разрешил отвечать на вопрос: опаздывает Настя или не опаздывает на сеанс. Но тут другая мама, отзывчивая и улыбчивая, председатель родительского комитета, сказала:

− Моя дочь всё время рассказывает, что Настя ваша отсиживается в раздевалке, сидит и музыку слушает.

Так Филимонову вывели на чистую воду.

На следующий учебный год бабушка устроилась работать няней в очень богатую семью, планеты, созвездия и гороскопы её стали интересовать намного меньше, а деньги намного больше. Бабушка и дома почти перестала бывать. Кому же теперь водить Настю в бассейн?

− Не волнуйся, − давала бабушка внучке инструкции по телефону. – Марс на центральной оси, Венера в пятикомнатной, звёзды говорят, что всё будет млечным путём.

Этой же осенью Кукубаева начала догонять Филимонову на тренировках. Папа Кукубаевой вдохновился, воодушевился и решил сделать благородный жест достойный джентльмена: водить на тренировку и подружку дочери.

В школе Филимонову знала вся началка. Худенький мальчик, которого маме никак не получалось откормить пирожками, учился в Настиной школе, но на класс ниже. Филимонова приветливо ему улыбалась. Она, несмотря на бешеную популярность, не зазнавалась, Настя со всеми здоровалась – на переменах только и успевала отвечать на приветствия. Худенький мальчик говорил:

− Ты так быстро плаваешь, но ленишься. Тебя уже Кукубаева доставать начала. Но я-то помню, как ты в том году гребла. Ты, Настя, лучше всех.

− Конечно я лучше всех, − загадочно улыбнулась Филимонова и откинула волосы. – А ты как дурак какой-то: в шапке на ОФП да ещё в жару.

− Эх, − разочарованно махнул костлявой ладонью мальчик. – Кто о чём, а ты всё о шапке.

Филимонова кривилась от возмущения. В этом глупом бассейне девочки не делают себе причёски, а мальчишки в жару натягивают на бошки шапки и капюшоны. Так ещё и ватки в уши вставляют, а заплывов дожидаются в тёплых костюмах и толстых старушечьих шерстяных носках. Больные все какие-то.

− Пирожки есть?

− Нет, − развёл руки-грабли мальчик и с безнадёжной грустью посмотрел на Настю. Он понял, что Настя в глубине души переживает из-за того, что на новогодних соревнованиях плыла неудачно. Мальчик её решил подбодрить, он сказал:

− Я видел, как ты плыла «сто-брасс». Очень здорово. Я бы так не смог.

− Ещё бы! – Настя взяла себя в руки и ослепительно улыбнулась.

Худенький мальчик, как мог, подбадривал Филимонову весь год, он говорил, чтобы она ни в коем случае не переживала, а продолжала тренироваться. Но по грустному неловкому лицу Филимоновой мальчик видел: она всё понимает и ей неприятен разговор, ей неприятен человек, который напоминает ей о проигрыше.

Весной Филимонова проигрывала уже всем в группе, и всё меньше появлялась на тренировках.

А на следующий год Филимонову и Кукубаеву перевели к другому тренеру. Это было равнозначно отчислению. К тренеру Козыревой переводили самых отстающих детей, ну просто, чтобы не выгонять сразу, чтобы наплавались и сами ушли. Тренер Козырева была доброй-доброй с малышами, а детям постарше разрешала свободное плавание − что хотите, мол, то и делайте: плавайте, ныряйте, брызгайтесь, а у меня голова болит, я тут за столиком посижу, понаблюдаю.

Дети из абонементных групп, которые раньше прятались от тренеров в туалетах и раздевалках, просиживали там все сорок пять минут сеанса, узнав о таком волшебном тренере, заявляли родителям: «На следующий месяц только к Козыревой. К ней или ни к кому!» И мамы абонементных детей были довольны: ребёнок отдыхает от нервной обстановки в школе, расслабляется в воде и уже через год начинает плавать без нарукавников. А то вот другие тренеры через два месяца нарукавники снимают – ужас, стресс для ребёнка.

В спортивную группу к такому замечательному тренеру и перевели Филимонову и Кукубаеву. Папа Кукубаевой был возмущён, но он, наконец, нашёл работу, ему стало некогда заниматься неуспехами дочери в плавании и тем более её подруги, провожать девочек папа тоже больше был не в состоянии. Папа Кукубаевой так и говорил:

− Я не в состоянии разорваться: и дети, и работа.

Но нашлась чужая мама, добрая, улыбчивая и отзывчивая. Она и свою дочку Лизу на машине привозила, и Кукубаеву с Филимоновой захватывала из школы. Добрая мама сама попросилась в спортивную группу к Козыревой – в других группах её Лиза всем проигрывала, всё у Лизы болело: и спина, и ноги, и руки, и шея, и язык после тренировки заплетался. У Козыревой же в группе Лиза всегда пребывала в прекрасном спортивном настроении – ведь она была первой на дорожке.

Так прошёл третий год тренировок. Дети взрослели, группа стала выезжать на соревнования в другие бассейны, где Филимонову с Кукубаевой безжалостно дисквалифицировали за неправильное прохождение поворота.

На четвёртый год Кукубаева перестала ходить в бассейн – папа Кукубаевой решил не тратить больше время дочки на плавание:

− Лагерь обещали и ни разу не взяли, − жаловался всем папа. – Списали со счетов после второго года обучения, спихнули в группу аутсайдеров.

Лиза тоже перестала ходить в этот «гадкий бассейн» – её мама нашла дочери другой бассейн, в два раза глубже и в два раза длиннее.