Фелире Фернандес-Арместо - За пределами разума: что мы думаем и как мы к этому пришли

У людей эта способность развита больше, чем у других видов, но мы и нуждаемся в ней сильнее, – ведь у нас не так много дополнительных механизмов защиты. Человеку сложно убегать от хищников, догонять добычу и соперничать за еду. Мы плохо лазаем по деревьям, что ограничивает доступ к пище и лишает возможности построить себе надежное убежище. У нас не такое острое зрение, нюх и слух, как, скажем, у представителей семейства собачьих и кошачьих. Природа не дала нам когтей и клыков. Но нашим предкам все же приходилось охотиться, поскольку растительная пища не могла полностью удовлетворить их потребности в питательных веществах. Сначала первобытные люди подбирали падаль или останки убитых другими хищниками животных, но постепенно сами научились охотиться и добывать себе мясо.

Эволюция одарила человека некоторыми физическими преимуществами: например, благодаря прямохождению нам доступен широкий обзор местности и свободное использование рук. При этом опора только на две конечности лишает нас определенной ловкости, выносливости и устойчивости. Но человек приобрел способность изобретать орудия труда и приспособления для охоты, например метательные копья, что позволило ему охотиться на расстоянии и не подвергать свою жизнь лишней опасности. Чтобы попасть в движущуюся цель, нужно уметь предугадывать ее маневры – так способность к предвосхищению компенсирует наши недостатки и увеличивает возможности.

Понять суть механизма предвосхищения ученым помогло в том числе наблюдение за поведением приматов. Им тоже свойственно это качество, у многих оно настолько развито, что даже сравнимо с человеческим. Некоторые приматы умеют рисовать (как шимпанзе по имени Конго, чьи картины продаются за тысячи долларов), кто-то из них даже сочиняет новые слова (как Уошо – первая обезьяна, которую ученые из Института Йеркеса обучили говорить на американском языке жестов; Уошо даже придумывала свои собственные названия некоторым предметам: например, бразильский орех она называла «каменной ягодой», а «водными птицами» называла лебедей, даже когда наблюдала на ними на суше). Другие нечеловекообразные обезьяны способны изобретать новые технологии, соблюдать определенные ритуалы и даже следить за своим внешним видом, хотя подобные действия не входят в число необходимых и обязательных для выживания.

Так почему же воображение человека развито лучше, чем у его ближайших сородичей-приматов? Во-первых, дело в хорошо развитой памяти шимпанзе и горилл: как мы уже знаем, союзником воображения является именно плохая память. Во-вторых, разные физические возможности: человеку нужно уметь предвосхищать события, чтобы компенсировать этим свое телесное несовершенство. Эволюционная психология, у которой много как сторонников, так и противников, дает и другие объяснения.

Удивительно, но в прошлом среди приматов лишь людям приходилось много охотиться, – это объясняется нашей высокой потребностью в пище животного происхождения. Иногда вынуждены охотиться шимпанзе и бонобо (которых раньше называли «карликовыми шимпанзе»). Данные виды обезьян довольно хорошо умеют выслеживать добычу и нападать, но до 1960-х гг. никто не видел их охотящимися. Возможно, переключиться на новый способ добывания пищи шимпанзе вынудил человек, вытеснив их из привычной среды обитания. В любом случае охота не является их типичным образом жизни в отличие от Homo sapiens . Обычно животная пища составляет не более 3 % рациона обезьян, а у людей эта цифра гораздо выше – около 60 %.

В основном шимпанзе-хищники охотятся на диких свиней и маленьких антилоп, а в Гомбе, штате на северо-востоке Нигерии, – на колобусов. У человека выбор добычи гораздо шире. Обезьяне требуется около двадцати лет, чтобы стать умелым охотником, научиться преследовать жертву и загонять ее в ловушку. Молодые и неопытные обезьяны своими неумелыми действиями лишь обращают жертву в бегство. Люди обучаются навыкам охоты гораздо быстрее. Но тем не менее шимпанзе демонстрируют способности к предвосхищению, предугадывая путь, по которому направится добыча; они планируют ловушки так же умело и грациозно, как это делает защитник в американском футболе. Резюмируем: охота заставляет развивать навык предвосхищения, но у Homo sapiens он развит лучше, чем у других животных, в том числе наших ближайших сородичей.

Хорошо развитая способность предугадывать события дает толчок к развитию воображения. Когда мы пытаемся прогнозировать ситуацию, то воображаем себе место, где могла бы спрятаться добыча или где нас может поджидать хищник. Мы заранее готовимся к нападению или к встрече с опасностью. Если человек способен заранее представить себе врага, жертву, проблемы или их решение, он, скорее всего, сможет вообразить и нечто более абстрактное, незнакомое или пока не существующее в реальности: новые виды живых существ, незнакомую пищу, музыку, фантастические истории, оригинальный цвет, невиданное ранее чудовище, эльфа или фею, нечто большее, чем бесконечность, или даже самого Создателя. Мы можем даже вообразить себе Ничто – это уже фантазия в наивысшей степени проявления. Именно так сила предвосхищения стимулирует работу воображения и рождение идей.

Воображение выходит далеко за пределы памяти и предвосхищения, оно уже не служит потребности выживать. Мы с восторгом внимаем песням и стихам, восхищаемся игрой актеров, замираем в священном ужасе перед шаманом, с благоговейным трепетом вслушиваемся в текст молитвы. Наше воображение высвобождается в танце, под стук барабанов, под действием алкоголя, стимуляторов и наркотиков. Я надеюсь, читатели согласятся со мной: воображение есть результат сочетания двух факторов: плохо развитой памяти, искажающей действительность и создающей новую реальность, и нашей сверхразвитой способности к предвосхищению.

Давайте проведем мысленный эксперимент: представьте свою жизнь без воспоминаний и ожиданий (то есть предвосхищения). Откуда взяться воображению? Пример подобной ограниченности – сержант Фрэнсис Трой в романе Томаса Харди «Вдали от обезумевшей толпы». «Воспоминания – это обуза, а предвосхищение – блажь и излишество» – это слова жалкого и скучного человека, неспособного на сочувствие к другим. Такой человек не вызывает ни интереса, ни симпатии.

Помимо памяти и предвосхищения, для воображения важен еще и язык. Под «языком» я подразумеваю систему символов: согласованный набор жестов и звуков произвольной природы, который служит для передачи различной закодированной информации. Если вы покажете мне картинку с изображенной на ней свиньей, смысл вашего сообщения будет мне ясен, поскольку на картинке зафиксирован конкретный, а не абстрактный образ. Но если вы мне скажете слово «свинья», я не сразу смогу понять, что вы имеете в виду, пока не разгадаю закодированный смысл. Слова – это символы. Язык, таким образом, способствует развитию воображения: чтобы разгадать значение сказанного, нужно включить воображение, затем из образов или звуков оформляются доступные для понимания идеи.