Сергей Мозгов - Война за Австрийское наследство. Часть 1. Война из-за Уха Дженкинса

Английское правительство пребывало в явной растерянности от такой неожиданной активности Испании, которая, взяв инициативу в свои руки, навязывала Лондону свои условия игры. Отсюда запоздалые, порой противоречивые приказы, которые в огромном количестве плодил Тайный Совет, стараясь отреагировать на очередные шаги, предпринятые противником.

На берегах Темзы, не зная о прибытие неприятельских эскадр в Ферроль, полагали, что они направились в Вест-Индию.

Вице-адмиралу Гэддоку было приказано отправить Чалонера Огла с 10-ю линейными кораблями на Ямайку, на усиление Вернона.

Не успел этот приказ дойти до адресата, как поступила новая информация, как всегда с большим опозданием. 8 мая стало известно, что испанские эскадры не пошли в Вест-Индию, а бросили якорь в Ферроле.

Это создавало угрозу уже для самой Британии. Опасность испанского вторжения на острова не казалась такой уж иллюзорной.

В связи с этим трансатлантический переход Огла пока отменялся. Наоборот, теперь ему предписывалось с теми же 10-ю кораблями возвращаться в Англию.

Бэлчену так же был направлен приказ о возвращении домой, так как пребывание 7 его кораблей 29 29 К Бэлчену присоединились корабли “Rippon” (60) и “St. Albans” (50). вблизи Ферроля, где собралось не менее 20 испанских судов, представлялось опасным.

Но Пинтадо слишком долго медлил с выходом в море, чтобы напасть на английскую эскадру с превосходящими силами. Когда же он, наконец, сделал это, англичан поблизости не оказалось. Бэлчен 13 мая оставил свою стоянку и отошел на север до широты 46 градуса. Поиски не дали результатов, и незадачливый адмирал вернулся на базу ни с чем. За нерешительность и медлительность в действиях Пинтадо был отстранен от командования эскадрой и заменен более энергичным адмиралом Родриго де Торессом.

На тот момент в Ферроле в боеготовом состоянии находились 18 линейных кораблей.

Это были 4 корабля, снаряженные непосредственно здесь: “San Felipe”(80), “Principe”(70), “Reina”(70) и “Santa Ana”(70);

8 кораблей Кадисской эскадры: “San Isidoro”(70), “Asia”(60), “San Antonio”(60), “Andalucia”(60), “Real Familia”(60), “Nueva Espana (64), “San Luis”(64), “Fuerte”(64);

4 корабля, приведенные Писсаро из Гаваны: “Leon”(70), “Guipuzcoa”(64), “Castilla”(60) и “Esperanza”(50);

2 корабля, пришедшие из Рио-де-ла-Платы: “Hermiona”(56) и “San-Esteban”(50).

В Мадриде полностью отдавали себе отчет в том, что собственными силами им с Британией не справиться. Когда испанцы отказались исполнять, заключенную в Пардо конвенцию, они, прежде всего, надеялись на поддержку Франции. Фамильные узы, которые связывали оба королевских дома, давали тому повод. Король Испании Филипп V и французский монарх Людовик XV оба были из рода Бурбонов.

С мая 1738 года между Францией и Испанией в глубокой тайне велись переговоры о тесном союзе двух бурбонских держав. Правда переговоры эти продвигались вперед очень медленно и фактически зашли в тупик из-за нежелания мадридского двора пойти на некоторые уступки Версалю.

Нерешительный и ленивый Филипп V, не испытывавший тяги к занятиям государственными делами, во всем полагался на своих министров, которыми верховодила его супруга Элизабет Фарнезе, урожденная принцесса Пармская. Она была второй женой Филиппа. Первая его жена – Мария Луиза, дочь сардинского короля – умерла в феврале 1714 года. В декабре того же года Элизабет стала королевой Испании.

Обладая сильным и властным характером, она быстро поставила под каблук своего безвольного супруга, хотя и была на 9 лет младше его. Элизабет открыто вмешивалась в управление страной, влияя на принятие важных государственных решений. Во многом по ее вине не было достигнуто соглашения с Англией, из-за ее упрямства никак не могли договориться и о союзе с Францией. Склочная и сварливая, Фарнезе с друзьями торговалась так же тяжело, как и с врагами.

В Версале хотели добиться от Испании подписания нового коммерческого трактата, который предусматривал бы установление некоторых льгот для французских торговцев в колониях его католического величества.

Первый министр Людовика XV, 87-летний кардинал Андрэ-Эркюль де Флёри, с 1726 года возглавлявший правительство Франции, всячески содействовал развитию торговли и промышленности, видя в них источник к богатству и процветанию государства. Новый трактат с Испанией, за который он так ратовал, был бы еще одним важным шагом в этом направлении.

Чтобы побудить Мадрид пойти навстречу, Флёри связал заключение военного союза, весьма желаемого испанцами, с подписанием торгового соглашения. Кардинал рассматривал его, как плату, которую более слабая Испания должна была внести за альянс с Францией. Флёри убедил в правильности такого подхода и своего государя, Людовика, привыкшего во всем ему доверять и особо не вмешивавшегося в деятельность правительства. Но при дворе Филиппа упорно желали оставить все, как есть.

Даже после начала войны с Англией, Элизабет Фарнезе не шла ни на какие уступки в вопросе о коммерческом трактате. Она была уверена, что, когда в Версале увидят Испанию в затруднительном положении, Франция и так придет ей на помощь, безо всяких условий.

Королева просчиталась. Первый громкий успех англичан в Вест-Индии, так напугавший Мадрид, казалось, оставил Флёри совершенно равнодушным. Во всяком случае, каких-либо заметных действий в пользу Испании он не предпринял.

Опытный политик и интриган, отличный психолог, кардинал рассчитал все точно. Жадность королевы, которая столько времени не давала прийти к соглашению, теперь работала на него. Узнав о подготовке в Англии новой экспедиции в Вест-Индию, Фарнезе забила тревогу. Страх потерять больше сделал ее сговорчивее. Французские требования уже не казались ей такими уж неприемлемыми. Королева готова была пойти на уступки, лишь бы Франция поскорее показала себя на стороне Испании.

Переговоры о коммерческом трактате и союзе между двумя бурбонскими дворами были возобновлены. Добившись своего, кардинал Флёри, цепко державший в своих старческих руках кормило государственной власти, отдал распоряжение морскому министру, графу Морепа, приступить к вооружению флота. Он ни в коем случае не хотел допустить разгрома Испании.

Конечно, французский флот по своей силе не шел ни в какое сравнение с британским флотом. Он был лишь жалкой тенью флота времен Людовика XIV, который претендовал когда-то на морское господство. Война за Испанское наследство сильно подорвала его мошь, и после Утрехтского мира он представлял собой весьма жалеое зрелище. Немногие оставшиеся военные корабли, в том числе и 100-пушечные, без дела гнили в своих гаванях, так ни разу больше и не выйдя в море.