Валентина Акимова - Этническая история юкагиров. С древнейших времен до ХХ в. Часть 1

Известную близость обнаруживают юкагирские представления о реинкарнации души с верой юконских индейцев о переселении души умершего в своего тезку [Гурвич, 1981: 125]. Можно отметить параллели с мумифицированием покойников у алеутов, чукчей, азиатских эскимосов [Дьячков А. Е., 1993; Богораз В. Г., 1939; Лафлин У.С., 1981] с анатомированием трупов шаманов у юкагиров [Иохельсон, 1900: 110].

Совпадают представления о загробном мире у нганасан и у юкагиров. Так, вход в страну мертвых сторожит старуха с собакой, практиковались жертвоприношения и ритуальные захоронения собак [Иохельсон, 1900: 114; Долгих, 1952б: 79], подобные захоронения мы встречаем и на Аляске [Алексеев, 1967: 11].

Другим важным элементом, который может считаться этнообразующим, считается орнамент. И здесь необходимо отметить исследования С. В. Иванова. Он отметил, что юкагиры занимают особое место ввиду наличия пиктографического письма [Иванов, 1963: 531]. Юкагиры были мастерами резьбы по дереву, знали ажурный прием украшения берестяной посуды, который из северо-восточных народов были известны только юкагирам, корякам и ительменам [Иванов, 1963: 205]. Ставя особняком крестообразный орнамент юкагиров, С. В. Иванов отмечает, что он примыкает не к чукотскому и корякскому, а к восточно- и западносибирскому, являясь варианта последнего. Наиболее близко юкагирский орнамент, по мнению автора, стоит к орнаменту обских угров, для которых характерны такие элементы, как зигзаг, ломаные линии с отростками, треугольниками, крестообразные узоры и другие простые геометрические формы. Эти элементы в орнаменте обских угров сближают их с искусством селькупов и ненцев, с одной стороны, и с искусством родственных ненцам нганасан и энцев – с другой [Иванов, 1963: 53]. К такому же заключению пришла М. А. Кирьяк (Дикова), анализируя знаки на каменных плитках, обнаруженных на северо-западе Чукотки и относимых ею к древним протоюкагирам [Кирьяк (Дикова), 2002: 39].

Интересен грибной орнамент, широко распространенный на северо-востоке и связанный там с юкагирами. Возможно, он является основой изображения человека в юкагирском пиктографическом письме. Этот орнамент находит аналогии у селькупов [Хороших, Гемуев, 1980: 179], обских угров [Иванов, 1963: 108] и уходит корнями в глубокую древность [Диков Н. Н., 1971; Окладников А. П., Мартынов А. И., 1972]. По мнению Жуковой Л. Н., имеется определенная общность орнаментальных мотивов неолитических писаниц и знаков пиктографического письма юкагиров [Жукова, 1996: 23; 2005: 87].

Необходимо отметить и параллели в методах коллективной охоты на дикого северного оленя у нганасан и юкагиров и оленя карибу у инуитов [Попов А. А., 1948; Долгих Б. О., 1960; Расмуссен К., 1958; Врангель, 1948]. Обращает на себя целый комплекс общих черт культуры у самодийцев, юкагиров и эскимосов.

Неудивительно наличие многочисленных совпадений в фольклоре этих народов – наличие культовых героев (энецкий Диа, нганасанский Дяйбан-гуо, юкагирский Дябэгей), обучающих своих соплеменников жизни на Севере [Симченко, 1968: 196]; знаменитые мифы о Вороне [Мелетинский, 1981]; мифы о сотворении мира (гагара) [Напольских, 1991]. Кстати, фольклор пока недостаточно изучен и пока не использовался широко в этногенетичесских исследованиях.

Определенные данные для этногенетических реконструкций можно найти в исследованиях, посвященных традиционной одежде. Исследование В. Х. Иванова [Иванов, 2001] больше интересно для выявления особенного в юкагирской одежде и взаимовлияний с соседними народами, особенно с эвенами. Однако ученый также не проходит мимо юкагирской проблемы. Так, он указывает на совпадения в фольклоре юкагиров с приангарскими эвенками – сказки о мифическом старике Чульдьии Пулут у юкагиров и фольклорные сюжеты о мифическом существе Чулугды у эвенков, имеющих один глаз, одну ногу, иногда железное тело, и побеждаемых путем или толкания их в огонь или проваливания в замаскированную прорубь. И делает вывод: «Такое поразительное совпадение… невозможно объяснить случайностью или феноменом конвергенции. Это совпадение, а также распашной характер одежды свидетельствуют о южном происхождении юкагиров…» [Иванов, 2001: 112].

Серьезные исследования по юкагирской одежде проводит Л. Н. Жукова [Жукова, 1996, 1999, 2003, 2005], которая выделяет три периода формирования традиционного юкагирского костюма: дотунгусский, тунгусский и европейский [Жукова, 1999, 2005]. При этом в дотунгусском периоде она находит параллели с западносибирскими, алтайскими и тунгусскими народами. Сопоставляя одежду народов Севера, она обнаруживает, что «юкагирский женский комбинезон находит аналог среди женских комбинезонов ненцев» [Жукова, 2003].

Находка якутскими археологами на ымыяхтахской стоянке Белая Гора (бассейн р. Индигирка), бересты с изображением нагрудника [Эверстов, 1999, рис. 6], являющегося элементом традиционной распашной одежды эвенов, эвенков и юкагиров, вновь привлекла внимание исследователей к юкагирской проблеме. М. А. Кирьяк [2003: 210], соглашаясь с юкагирской привязкой археологического комплекса, отмечает удивительное сходство рисунка на бересте с композицией, выгравированной на камне с оз. Раучувагытгын. В попытке дешифровать раучванский рисунок она опирается на символику юкагирских передников. Однако, некоторые исследователи полагают, что передник на самом деле были заимствован юкагирами у тунгусов и, следовательно, не может рассматриваться только юкагирским [Слободин, 2005б: 590].

А. А. Бурыкин [2002] справедливо называет юкагиров пришельцами с юга. В. А. Туголуков (1985) также считал, что предки юкагиров до того, как они были ассимилированы древними тунгусами, жили значительно южнее нежели в XVII в., на Среднем и Нижнем Алдане, а также, вероятно, на Нижнем Вилюе. Вполне возможно, что движение тунгусов заставило юкагиров переселиться в более северные районы, но происходило это, скорее всего, во второй половине I тыс. н. э., или даже ближе к концу этого тысячелетия. Дальнейшее распространение тунгусов на Крайнем Северо-Востоке, особенно в первой половине II тыс. н. э., привело к отунгушиванию значительной части юкагиров. Начало массового расселения тунгусов по Восточной Сибири относят к XII в. Основная их масса направилась на север, в сторону Верхоянского хребта, здесь они появились в ХIV в. В Заполярье тунгусы начали просачиваться только со средины XVII в. Вторгшиеся в XIII–XIV вв. с юга якуты оттеснили тунгусов и юкагиров от Лены к северо-востоку.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.