Антология - Антология социально-экономической мысли России. XIX–XX века. Том 1

Очень часто подобные «неправильности» по-новому оттеняли смысл предложения и их отсутствие либо исправление могло исказить содержание. Допускать подобного своеволия нельзя. Составитель предпочел исправлять «когда либо» на «когда-либо», но оставить без изменения всю пунктуацию и то, что характеризует индивидуальное стилистическое своеобразие авторов. Он руководствовался правилом: если архаизм не читается как ошибка корректоров или редакторов, он сохраняется. Вот почему читатель встретит лишь наполовину «причесанный» текст. Но он должен помнить, что устранению или оставлению старомодного написания каждый раз предшествовало длительное обсуждение и тщательный анализ.

Сокращению подвергались не только стилистические архаизмы, мешающие чтению текста, но и смысловые фрагменты. Разумеется, ничего ценного из научного текста не выброшено. Сокращены второстепенные детали, конкретизирующая местные события статистика, полемика с давно забытыми учеными, мало что дающая нынешним читателям, а также малозначительные сноски. Любое сокращение, дабы сохранить корректность общей работы, обязательно обозначались. Никакого своеволия по отношению к тексту не допускалось. Сокращения диктовались ограниченностью объема настоящей Антологии, а также ее жанром – служить не академическим изданием, а скорее научно-образовательным пособием для студентов и преподавателей, призванным донести до современников живую мысль наших предков.

Значительная часть материалов, помещенных в эту книгу, уже была опубликована в двух антологиях, вышедших под редакцией А. И. Кравченко [2] Антология социально-экономической мысли в России. Дореволюцонный период / под общей ред. А. И. Кравченко. СПб., 2000; Антология социально-экономической мысли в России. 20–30 годы ХХ века / под общей ред. А. И. Кравченко. М., 2001. . Неопубликованными оставались материалы, представляющие поствоенный и современный периоды. Их публикация постоянно откладывалась, поскольку не находилось тех, кто способен был профинансировать издание. Хотя все необходимые материалы были собраны в 2001 г., после того как главный редактор журнала «Социологические исследования» профессор Ж. Т. Тощенко поставил задачу – выпустить сборник материалов, опубликованных в Социсе за многолетний период, посвященный проблемам экономической социологии и социологии труда. Таким образом, новым словом по сравнению с двумя указанными изданиями следует считать добавление в эту книгу материалов поствоенного и современного периодов. Но кроме того немало нововведений существует и в двух первых частях этой книги по сравнению с двумя указанными выше изданиями. Часть авторов составитель намеренно исключил, помятуя о том, что они либо уже опубликованы, либо освещены им достаточно подробно в его «Истории социально-экономической мысли в России» – книге, неразрывно связанной с данной Антологией.

Предлагаемая книга обращена не только к нынешним студентам, призванным развивать отечественную науку в ХХI век. Не меньшую пользу она принесет и нынешним ученым, тем, кто занимается не историей научной мысли и поэтому хотя бы по долгу службы так или иначе знакомым с некоторыми идеями дореволюционной российской науки, а с действующими эмпириками, теоретиками, методологами. Публикуемые в Антологии произведения – не культурное прошлое, а наше научное будущее, ибо они способны научить нас работающей методологии, тому, что необходимо нам в исследовательской практике.

Может быть, настало время поставить все на свои места и воздать должное нашим предкам!? Почему научная молодежь ХХI века должна учиться лишь на зарубежных образцах и не знать собственного культурного наследия? Наследия, которым, кстати сказать, восхищались зарубежные ученые. Именно они, а не мы, продолжали использовать себе во благо чаяновские и кондратьевские идеи, повышая уровень своей науки, и в 1960-е, и в 2000-е годы.

При подготовке третьего тома данной книги часть технической работы выполнили А. А. Антонова, Г. В. Атаян, И. М. Атаян, Е. Ю. Власов, Л. А. Гусейнова, И. О. Тюрина.

Недостаток рабочих рук, и именно редкость их населения, оказывается основной причиной хозяйственной их отсталости, вызывающей перенаселение: согласно этому парадоксу, заработная плата и спрос на труд всего выше там, где наибольшее его предложение благодаря густому населению, а всего ниже там, где предложение труда наименьшее, но зато и наименьший спрос: спрос на труд изменяется прямо пропорционально предложению. В этом противоречии движется новейшая хозяйственная история Германии, и промышленный капитализм мало по малу поражает на голову аграрный.

Нетрудно видеть – мы знакомы с этим уже по опыту Англии, – что эмигрирующие сельскохозяйственные рабочие не только получают надежду на улучшение собственного положения, но и, несомненно, улучшают положение оставшихся товарищей. Отношение между спросом и предложением труда изменяется в пользу рабочих. Вот почему и в Германии, хотя и в слабейшей степени, чем в Англии, мы наблюдаем одно и то же явление, коренящееся в самых основах экономики земледелия: положение труда, невыносимо тягостное в эпоху наибольшего процветания земледелия, становится более благоприятным в эпоху аграрного кризиса. Интересы предпринимателя и рабочего в земледелии антагонистичны как ни в одной из других отраслей промышленности, где существует известная солидарность интересов труда и производства, выражающаяся в экономии высокой заработной платы. Антагонизм этот оказывается фатальным для крупного производства, потому что повышение заработной платы настигает его в момент наименьшей платежеспособности.

Поднятие заработной платы сельскохозяйственных рабочих становится ощутительным с 70-х годов. Наибольшей высоты заработная плата сельскохозяйственных рабочих достигла, говорит Гольц, после франко-прусской войны, в начале 70-х годов. Вся экономическая жизнь испытала тогда необыкновенный подъем; значительное количество новых предприятий было впервые вызвано в жизнь, уже существовавшие расширялись, спрос на рабочую силу был выше предложения, золото было в изобилии; цены как на растительные, так и животные продукты сельского хозяйства достигли такой высоты, какой они никогда не достигали прежде за исключением нескольких голодных годов. Вследствие всех этих причин, возросла заработная плата сначала в городах, в промышленности. Сельскохозяйственные рабочие из восточных провинций Пруссии массами выселялись в города и промышленные округа западной Германии, чтобы заработать больше денег. Расширение железнодорожной сети, которое произошло за последнее время и на востоке, сделало это возможным с небольшими издержками. Если сельские хозяева хотели удержать у себя достаточное количество рабочей силы, они должны были значительно повысить цены. Подобный же подъем заработной платы сельскохозяйственных рабочих наблюдался и в Баварии в 70-х годах.