Евгений Черешнев - Форма жизни № 4. Как остаться человеком в эпоху расцвета искусственного интеллекта

Нашей Вселенной 13,8 миллиарда лет. Благодаря анонимному благодетелю, наверняка случайно поставившему кружку кофе на космическую клавиатуру, раздался Большой взрыв – и там, где была тьма, появился яркий свет. Образовавшиеся во время неравномерного остывания кварк-глюонной плазмы в стремительно расширяющейся Вселенной протоны, нейтроны и электроны со временем начали слипаться друг с другом под действием сильных ядерных и электромагнитных сил. Благодаря этому образовался первый кубик конструктора Вселенной – водород. Его атомы и молекулы, чтобы не скучать в вакууме, стали тянуться друг к другу под воздействием силы, которую мы, земляне, окрестили гравитацией, совершенно не понимая, о чем говорим, и сформировали звезды, в недрах которых начал синтезироваться гелий. Так, атом за атомом, сливаясь друг с другом, как «жидкий Терминатор» из второй части знаменитой киносаги, на свет появились элементы таблицы Менделеева вплоть до железа. Элементы потяжелее образовались уже при взрывах массивных звезд, и из этой звездной пыли сформировались планеты и астероиды.

На третьей планете от Солнца, где-то в левой ягодице нашей Галактики, что-то где-то замкнуло, явно не обошлось без грома и молнии, и неживая материя внезапно начала сперва шевелиться, потом делиться, спариваться, выходить из воды и лазать по лианам. Эволюция создала на нашей планете невероятное многообразие биологических видов, соревнующихся друг с другом за право жизни и процветания. Потом случилось кое-что неожиданное – нечто, что изменило равномерный и неторопливый ход биологической истории: одна из обезьян взяла в руки палку. Сделав это, наш предок изменил мир навсегда. До этого все биологические виды развивались методом естественного отбора и постепенных мутаций. И, когда им нужно было какое-то конкурентное преимущество или инструмент, они медленно и упорно его создавали тысячами поколений – например, дельфины смогли постепенно вырастить на голове сонар, который в каких-то отношениях превосходит те, что мы ставим на современные подводные лодки, совы научились видеть в темноте лучше, чем снайперы в приборы ночного видения, муравьи обладают навыками группового сознания, и т. д. – эволюции потребовались миллионы лет на то, чтобы помочь животным развить свои конкурентные преимущества. Но мы с вами уже не являемся биологической формой жизни, ибо не готовы ждать, как делают все природные создания, – когда человеку что-то нужно, он обрушивает на задачу всю силу инженерной мысли и получает новый прибор за считаные годы, если не недели. В момент, когда наш предок предпочел медленной эволюции палку, копье, лук и т. п., мы стали техногенной формой жизни – то есть той, что порождена технологией и от нее зависит.

Почему мы доминируем на планете? Ведь мы не самые сильные – те же львы и медведи существенно сильнее. У нас не самый большой мозг – у кашалотов он существенно больше – семь-восемь килограммов против наших одного-двух (в среднем масса человеческого мозга составляет 1,4 килограмма, но вот мозг Ивана Тургенева весил 2,012 килограмма, а мозг Анатоля Франса – 1,017 килограмма). Причин для нашего «царствования» ровно две. Первая – мы самые общительные и умеем эффективнее других животных объединяться в группы для выполнения сложных задач. 70 000 лет назад такой задачей была охота на мамонта, которого в одиночку человек завалить не мог, поэтому начал искать аргументы для привлечения к этому делу соплеменников. Сегодня десятки тысяч людей совместно строят космические корабли и программируют искусственный интеллект – задачи, доступные только высокоорганизованным системам с развитой специализацией групп, а не отдельным людям. Вторая причина – мы единственные из животных, кто нашел способ сломать главное природное ограничение – время. Насколько сильно дельфины и их предки усовершенствовали свой сонар за последние 100 000 лет? Научились ли ящерицы летать? Появилась ли у рыб молекулярная медицина? Научились ли летучие мыши зажигать лампочки? Создали ли муравьи интернет? Нашему биологическому виду около 200 000 лет. Человечеству (примерно в том виде, что мы наблюдаем в теленовостях) около 70 000. Мы очень молоды. Но все же достигли всего вышеперечисленного за последние 200 лет – отрезок времени, в масштабах эволюции означающий «мгновенно». Причем чем сложнее были условия развития, тем быстрее мы искали инструменты и способы решения. Жители Европы, в отличие от обитателей экваториальных стран, постоянно находились в цикле четырех сезонов, долгой зимы и были вынуждены непрерывно совершенствовать свои орудия труда и охоты, технологии консервации и хранения пищи и, наконец, методы передачи знаний. Не от хорошей жизни – это было вопросом выживания, ибо бананы и кокосы не были доступны им круглый год. Эти народы закалялись насилием, голодом и эпидемиями, скосившими, например, в XIV веке от 20 до 90 % населения крупнейших городов Европы. Но наградой за эти испытания стал техногенный рывок, существенно более масштабный, чем в других регионах. В итоге мир, каким мы сегодня его знаем, является следствием технологического преимущества стран Западной Европы. Именно испанские и португальские каравеллы вторглись на американские континенты и за считаные годы уничтожили 90 % местного населения (в основном за счет болезней вроде оспы и кори, к которым местные не имели иммунитета). Быстрая колонизация обеих Америк произошла успешно не потому, что тамошние коренные жители отличались от нас биологически – у нас одна и та же ДНК, – но с точки зрения технологической эволюции они отставали от Старого Света и были им отодвинуты на задворки истории как мешающие выполнению намеченных целей. Нынче технологическую эволюцию подстегивает не только и не столько соперничество между государствами и нациями, сколько деловая конкуренция – нужны ли нам умные холодильники с выходом в интернет, решают маркетинговые умы компаний, а не потребитель. И эта неумолимая бизнес-конкуренция обрекает нас на суровое испытание – создаваемый нами искусственный интеллект (ИИ или AI – от английского artificial intelligence) представляет собой следующую, более совершенную версию нас. Эта сущность лишена оков медлительности эволюции и не нуждается в биологической селекции – она тоже использует технологию для быстрого самосовершенствования, но, в отличие от нас, не является «добровольно» смертной.

Земля стала совершеннолетней!

Я тут подумал, посчитал – ведь Земле в 2021 году исполнилось 18 лет! Это не шутка. Сами посудите: диаметр нашей галактики Млечный Путь – около 100 000 световых лет. Солнце (и, соответственно, Земля) находится на расстоянии около 27 000 световых лет, или 8,3 килопарсек от ее центра. При этом наша планета вместе с Солнечной системой движется вокруг центра Галактики со скоростью 220 километров в секунду.