Владимир Обручев - В неизведанные края. Путешествия на Север 1917 – 1930 г.г.

Средне-Колымск в феврале. Олени поданы

К югу от Средне-Колымска. Якут и собака у будки

Стан юкагиров

Из Сеймчана видны на западе высокие гребни цепи Туоннах. Отсюда кажется, что цепи хребта Черского уже все ушли на юг, к Охотскому водоразделу. Что же простирается на восток? Колымские ли горы, нарисованные на карте, идущие на север между Колымой и Омолоном, или какие-то новые хребты, параллельные Охотскому водоразделу, как я предположил в 1926 году? Пока на востоке видно только волнистое плато с округленными вершинами.

Мы пробыли в Сеймчане два дня в поисках проводников. Опять никто не хочет ехать с нами: сейчас пора сенокоса. Приходится плыть дальше снова одним.

На повороте реки ниже Сеймчана вдруг раздается характерный звук мотора. Сначала не видно ничего ни на небе, ни на воде, ни в лесу. Затем из-за поворота показывается моторный катер. Это экспедиция Наркомвода, которая работает второй год на Колыме; часть сотрудников сейчас возвращается домой через Средникан на Олу. Их катер — первый, поднявшийся в среднее течение Колымы; до сих пор катера доходили только до Верхне-Колымска.

Ниже Сеймчана на протяжении почти ста километров Колыма течет в северо-восточных предгорьях хребта Черского, в узкой долине, но у горы Шапка, повернув к северо-востоку, она врезается уже в окраину лежащего восточнее плоскогорья.

Здесь Колыма широко разливается, имеет много проток и стариц. Все острова и прибрежная часть поймы покрыты гу стым лиственничным и тополевым лесом. Кроме высоких и стройных бальзамических тополей, нередко встречаются боль шие заросли чосении ("кореянка" — один из видов ивы.) Деревья эти достигают высоты десяти метров и очень похожи на наши ивы, но с совершенно прямым стволом. Здесь также не сколько видов тальника; особенно любопытен один из них, который растет маленькими деревьями с тонкими, прямыми, стройными стволиками, насаженными тесно один возле дру гого, и напоминает бамбуковые заросли. Среди них нередко мелькает бурая морда медведя.

В этой части Колымы медведи попадаются постоянно, и за те две недели, что мы плывем от Средникана до Коркодона, мы встречаем их более десятка. Одни из них пугливо убегают вдоль по берегу; другие останавливаются и с большим любопытством смотрят на проплывающую лодку, которую ви дят, может быть, первый раз в жизни.

Одна медведица стояла в тальниках вместе с двумя медве жатами и глядела на лодку. Когда кто-то из наших неугомонных охотников выстрелил в нее из винтовки, она мгновенно встала на задние лапы, повернулась и скрылась в зарослях тальника, а за ней рядышком, плечом к плечу, побежали свет лобурые медвежата.

В другой раз, когда мы с Говязиным подплывали на байдарке к нашей большой лодке, остановившейся на ночлег, невдалеке от нее на берег вышли два медвежонка, залезли в воду и, стоя на задних лапах, стали поливать друг друга водой. Я хотел их сфотографировать, но мой спутник был настолько возбужден, что мне удалось сделать снимок только на боль шом расстоянии. Потом началась стрельба, и после безрезультатных выстрелов медвежата убежали в лес.

На нашей байдарке мы постоянно уклоняемся от главного фарватера в маленькие боковые проточки в поисках утесов. Очень интересно плыть по этим совершенно неизвестным про токам в густом лесу, видеть на отмелях следы медведей и ждать новых встреч за каждым поворотом.

На Колыме очень много заломов — это большие груды стволов, которые весеннее половодье наносит на острова и отмели; вступая в маленькую проточку, никогда нельзя быть уверен ным, что где-нибудь в середине нет залома, перегораживающего путь. Иногда течение все ускоряется, и, наконец, вода с ревом устремляется в извилистый узкий проход между торчащими навстречу острыми бревнами, угрожающими гибелью нашей легкой лодочке. Как-то раз мы наехали на одно из таких бревен и мигом опрокинули лодку, к счастью, на не особенно глубоком месте; стоя по грудь в воде, удалось выловить вещи и весла и вытащить байдарку на берег.

Среди этого лабиринта островов и проток иногда очень трудно найти идущую впереди большую лодку, которая поджи дает нас дважды в день: в полдень и вечером. Мы условились с нашими спутниками, что встречи будут всегда происходить у утеса, и большей частью нам удавалось благополучно встречаться с ними как раз к обеду.

Нам предстояла теперь трудная задача: найти без провод ника устье большого правого притока Колымы — Балыгычана и определить здесь астрономический пункт.

Балыгычан впадает в Колыму среди множества островов. В нескольких километрах от устья реки, у подножия гор, на болотистых лугах лежит поселение якутов — всего четыре юрты. Пожалуй, это одно из самых уединенных поселений во всей Якутии. До ближайшего населенного пункта, Сеймчана, от них более 200 километров, а до улусного (то есть волостно го) центра Оймякона, к которому был отнесен тогда Балыгычан, 900 километров по тропе и 1200 по реке. Тем не менее жители Балыгычана поддерживали сношения с Оймяконом; во время нашего пребывания в Оймяконе мы встретили там одного балыгычанца, который приехал сватать себе невесту.

Ниже Балыгычана Колыма образует любопытную двойную петлю на протяжении 10 километров, прорезая узкую долину в низком и ровном плато. Дальше долина опять расширяется, справа впадает большая река Сугой, и несколько ниже — Коркодон. Возле последнего Колыма круто поворачивает на северо-запад и прорезает гряду древних пород. Здесь те красивые утесы известняка, о которых сообщает мельком Иохельсон в своей этнографической работе о Коркодоне. А в середине реки поднимается остров с острой и высокой скалой, носящей название Столб. По-видимому, когда-то он служил местом для жертвоприношений юкагиров; на его вершине еще можно видеть остатки жертвенной кучи с камнями и с кусками дерева.

По юкагирскому преданию, происхождение этого острова таково: напротив устья Коркодона есть острая гора, называе мая Большое Сердце ("Чомо-Чуводзэ"). Чомо-Чуводзэ — имя женщины. Она была в связи с юношей Когэлгиэ — так назван утес на левом берегу Коркодона — и родила от него ребенка. Но другой юноша, Лягаек (утес правого берега), также ухаживал за Большим Сердцем. Тогда начали бороться. Большого Сердца ребенка Лягаек в реку бросил. Там, спустившись, у островного мыса ребенок остановился. Это теперь Столбовой остров.