Джанни Родари - Грамматика фантазии. Введение в искусство придумывания историй

Наконец мне пришло в голову спросить, не хочет ли кто-нибудь рассказать сказку о Красной Шапочке. Девочки закивали на одного из мальчиков, мальчики — на одну из девочек.

— А теперь, — говорю я после того, как один мальчуган оттараторил мне «Красную Шапочку», но не ту, которую наверняка рассказывала ему бабушка, а другую, в форме бездарных виршей (вспомнил, бедняжка, свое выступление на школьном утреннике), — а теперь, — говорю, — назовите мне любое слово.

Ребята, естественно, сначала не поняли, что значит «любое». Пришлось вдаваться в объяснения. Наконец мне называют слово «лошадь». И я получаю возможность рассказать историю про Красную Шапочку, которая повстречала в лесу лошадь, взобралась на нее и прискакала к бабушкиной избушке раньше волка…

После чего я подошел к доске и в полной тишине (наконец-то в классе затеплился огонек ожидания!) написал: «девочка», «лес», «цветы», «волк», «бабушка», «вертолет». Я обернулся… Новую игру не надо было даже объяснять. Наиболее сообразительные уже сосчитали, сколько будет дважды два, уже подняли руки. Получилась прекрасная многоголосая история, в которой волка в момент, когда он стучался к бабушке, приметил вертолет дорожной полиции. «Что это он там делает? Чего ему надо?» — недоумевали полицейские. Вертолет ринулся вниз, а волк — наутек, прямо навстречу охотнику.

Можно было бы поговорить об идейном содержании новой версии, но, по-моему, в данном случае не стоит. Гораздо ценнее другое: что ребята расшевелились. Я уверен, теперь они сами будут просить поиграть с ними в Красную Шапочку с добавлением нового слова и вкусят радость творчества.

Эксперимент с изобретательностью хорош при условии, что дети получают от него удовольствие, даже если ради поставленной цели (а цель всегда одна — благо ребенка) нарушаются правила самого эксперимента.

Один из вариантов игры в «перевирание» сказок состоит в умышленном и более органичном «выворачивании наизнанку» сказочной темы.

Красная Шапочка злая, а волк добрый…

Мальчик-с-Пальчик сговорился с братьями убежать из дому, бросить бедных родителей, но те оказались дальновидными и продырявили ему карман, в карман насыпали риса, который понемножку сыплется вдоль всего пути бегства. Все — согласно первоначальному варианту, но — как в зеркале: то, что было справа, оказывается слева…

Золушка, дрянная девчонка, довела до белого каления покладистую мачеху и отбила у смирных сводных сестер жениха…

Белоснежка встретила в дремучем лесу не семь гномов, а семь великанов и стала сообщницей их бандитских набегов.

Метод ошибки наводит, таким образом, на новую мысль, намечает контуры некоего рисунка. Получится результат новым частично или полностью — это уж зависит от того, будет ли принцип «выворачивания наизнанку» применен к одному или ко всем элементам данной сказки.

Метод «выворачивания сказки наизнанку» годится не только для пародирования, с его помощью можно нащупать исходную точку для вольного рассказа, самостоятельно развиваемого в любом другом направлении.

Один мальчик, ученик четвертого класса — правда, с ярко выраженной творческой жилкой, — вместо того, чтобы применять метод «выворачивания наизнанку» к сказке, ударился в область истории, вернее, исторической легенды: Рем у него убивает Ромула, новый город назван не «Рома» (Рим), а «Рема», и обитатели его стали называться древними «ремани» — «ремлянами». В таком переименованном виде древние римляне уже вызывают не страх, а смех Ганнибал, победив их, становится «ремским» императором. И так далее. Упражнение это с историей как таковой имеет мало общего, ибо принято считать, что историю со слова «если» не пишут. Кроме того, в этой легенде больше от Вольтера, чем от Борхеса. Быть может, наиболее ценным, хотя и непредвиденным результатом этой игры явилось то, что в смешном виде предстали метод и сама идея преподавания истории древнего Рима первоклашкам.

— А потом? — спрашивает ребенок, когда рассказчик умолкает.

Сказка кончилась, и тем не менее место для того, что было потом, всегда найдется. Действующие лица потому и называются действующими: мы знаем, как они себя ведут, в каких они отношениях друг с другом. Простое введение нового элемента приводит в движение весь механизм, как это хорошо знают те, кто писал или придумывал бесконечные «продолжения» Буратино-Пиноккио. Группа ребят — учеников пятого класса, заранее решив: «давайте сделаем шаг назад», — ввела новый элемент сказки непосредственно в брюхо акулы. В тот день, когда Пиноккио превратился в настоящего мальчика, старик Джеппетто вдруг вспомнил, что, когда он томился в плену, сиречь во внутренностях чудовища, он там обнаружил драгоценный клад. Пиноккио немедля организует охоту на акулу — иначе говоря, поиски клада. Но не он один: Зеленый Рыбак, став корсаром, тоже зарится на богатство: о существовании сокровища он узнал от Кота и Лисы, составивших потом его причудливую команду. Из многих приключений и схваток Пиноккио выходит победителем. Но финал имеет еще и «коду»: акулу, после того как ее выловили и по всем правилам забальзамировали, будут показывать за деньги всему честному люду, и ведать этим делом будет Джеппетто: он уже стар, столяром работать ему не под силу, а билеты отрывать нетрудно.

«Фантастический бином», приводящий в движение пружину новой сказки, — это «Пиноккио — тайный клад». Если разобраться, то этот рассказ вознаграждает героя за неудачу, которую он потерпел, когда был еще Буратино и по наивности сеял золотые монеты в надежде, что из них вырастут деревья с золотыми листьями.

Существует знаменитое «продолжение» Золушки в пародийном ключе. (А может, и нет? Как бы там ни было, я его знаю, а сам, насколько мне помнится, не придумывал.) Золушка и после того, как вышла замуж за Принца, не расстается со своими старыми привычками: неряшливая, простоволосая, в засаленном фартуке, она вечно торчит на кухне у плиты, не выпускает из рук метлы. Стоит ли удивляться, что не прошло и нескольких недель, как такая жена Принцу надоела. Куда веселее проводить время со сводными сестрами Золушки — любительницами танцев, кино и поездок на Балеарские острова. Да и мачеху — женщину моложавую, с широким кругом интересов (она играет на рояле, посещает лекции о странах «третьего мира», литературные вторники) — тоже не надо сбрасывать со счетов. И разыгрывается настоящая, со всеми перипетиями, трагедия на почве ревности.

Суть игры снова в интуитивном анализе сказки. Обыгрывается ее структура, организующая ее система, причем отдается предпочтение одной из тем. Во всем известной сказке положение Золушки, хранительницы очага, воспринимается как наказание; в «продолжении» же эта линия утрируется до карикатуры, из-за чего другие мотивы, например «светскость» сводных сестер, приобретают новый смысл.