Торвальд Олафсен - НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ

Годы обучения привели меня к устойчивому убеждению, что человеку неподвластны совершенные методы познания. Выше было сказано, что существует два относительно надёжных метода: эмпирический опыт и логический вывод. Эмпирический опыт – это такой опыт, который мы получаем при помощи органов чувств. Но, как бы мы ни прислушивались к своим чувствам, они всегда могут подвести нас, создав обман зрения, слуха, вкуса, обоняния, тактильных, вестибулярных и любых других ощущений. И как бы совершенно мы ни строили вывод из логических посылок, результат может отличаться от наблюдаемого на практике, если исходные посылки составлены на основании неверной или неточной информации, при этом полная точность данных недостижима для большинства областей знания. Именно поэтому в научном методе верность логических выводов принято постоянно проверять чувственным опытом. Но, как уже было сказано, таковой опыт не даёт нам совершенного знания, поэтому, даже при полном совпадении результатов эксперимента с предшествующими ему логическими умозаключениями, в полученном знании всё ещё может содержаться ошибка, которая будет выявлена позднее или не будет выявлена никогда. При этом следует понимать, что даже данное тревожное и нежелательное для нас состояние вещей имеет место в том мире, который мы способны воспринимать только внутри нашего сознания в виде идей и образов. Когда же у нас возникает потребность выйти своим восприятием за пределы сознания и воочию, неким совершенным способом убедиться, что вне нас существует действительный телесно представленный мир, либо что мы есть лишь мысль в пустоте, то нам приходится столкнуться с полным отсутствием каких бы то ни было методов для осуществления такого выхода. На текущем этапе нашего развития, наше мышление физически заключено в мозге и абстрактно – в сознании, которое, в свою очередь, формируется внутренними отделами мозга на основании пришедшей к нему опосредованной информации извне; мышление не может покинуть пределы сознания, будучи обречено оперировать только образами и идеями внутри сознания, и не может покинуть мозг, чтобы объять внешний мир и познать все его свойства. Следовательно, когда идеалисты однозначно постулируют, что мир есть идея, они неправы, ибо не имеют строгих доказательств своих версий, но, строго говоря, точно таким же образом материалисты неправы, когда утверждают однозначно, что мир обязательно имеет телесное воплощение, существует вне нашего сознания и един для всех. Для таковых однозначных утверждений у материалистов, наравне с идеалистами, нет строгих доказательств.

Однако означает ли это, что попытки материалистов и идеалистов описать воспринимаемый нами мир имеют равную ценность? Я утверждаю: нет, не означает. При внимательном рассмотрении, можно с полным основанием убедиться, что подходы материалистов и идеалистов не равновесны по своему качеству. Прежде чем судить об этом различии, давайте ознакомимся с некоторыми свойствами бытия, которые обычно принимают во внимание, чтобы судить о его природе. Когда материалисты говорят о мире, они часто указывают на такие его свойства:

– Наблюдаемые люди в великом множестве случаев рассуждают, действуют, испытывают потребности наравне с наблюдателями. Они выражают свои желания, отстаивают свои убеждения, делают выбор, руководствуясь, по всей видимости, свободной волей, совершенствуются, заблуждаются, радуются, влюбляются и влияют на убеждения самих наблюдателей. И хотя и возможно, что всё это есть проявления абсолютной идеи внутри бесплотного сознания, это всё же выглядит как множество самостоятельных индивидов, сожительствующих в едином телесно представленном мире, устроенном по единым для всех законам.

– Наблюдаемый предмет может быть описан другими наблюдателями с разных сторон, и из их слов может быть построено такое представление об этом предмете, которое полностью подтвердится при ближайшем внимательном изучении предмета любым из наблюдателей. И хотя и возможно, что всё это есть проявления абсолютной идеи внутри бесплотного сознания, это всё же выглядит как отражение в сознании действительно существующего предмета, воспринимаемого разными действительными наблюдателями в едином телесно представленном мире, устроенном по единым для всех законам.

– Механическое повреждение, отравление или иное воздействие на мозг индивида может ухудшить качество работы его сознания, а также отключить его временно и даже навсегда. И хотя и возможно, что всё это есть проявления абсолютной идеи внутри бесплотного сознания, это всё же выглядит так, будто мозг является действительным телесно представленным носителем сознания и что он подвержен воздействию других действительных телесно представленных сущностей.

– Когда наука открывает новые законы устройства мира, то анализ всего прежнего исторического опыта, а также анализ доисторических находок отчётливо показывают, что устройство мира подчинялось этим законам всегда и во всех местах в равной степени, хотя бы ранее люди и представляли себе мир совершенно иным образом, и неважно, как долго они представляли мир таким. И хотя и возможно, что всё это есть проявления абсолютной идеи внутри бесплотного сознания, это всё же выглядит так, будто мы живём в едином для всех действительном мире, который не является плодом нашего сознания, не создан ради нашего сознания и существует в соответствии с определённым набором постоянных законов, относительно которых мы можем заблуждаться на протяжении тысяч лет, и всё же эти законы неизменно сохраняют свою силу.

Идеалисты в ответ на это всегда могут предложить свою версию приписки к каждому из этих свойств, например: «…это выглядит так, будто того желает абсолютная высшая абстрактная сущность, посылающая нашему бесплотному сознанию разнообразный опыт в соответствии со своим высшим замыслом». В самом деле, здесь нет строгого противоречия, это и в самом деле может быть так. В числе прочего идеалисты говорят, что предмет необязательно при ближайшем исследовании окажется камнем, если он выглядит как камень, к тому же что одному человеку кажется телесно выраженным камнем, другому может казаться личным интеллектуальным опытом, не имеющим отражения снаружи сознания. Поэтому вышеизложенные доводы в пользу материализма не являются совершенными. При этом идеалисты также не могут привести непогрешимое доказательство, почему всё описанное есть проявления абсолютной идеи. Но, что гораздо важнее, идеалисты склонны вводить в описание мира сторонние сущности, никогда не обнаруженные в результате исследований, но произвольно предполагаемые.

Именно в этом для меня заключается главная разница между идеализмом и материализмом – в их отношении к лишним сущностям. Материалисты склонны считать мир, данный нам в ощущениях, самодостаточным, не требующим вмешательства посторонних, метафизических сущностей; они считают, что, изучив его законы, люди смогут использовать их себе на благо и получить власть над природой. Это в самом деле поэтапно происходило по мере развития человеческого общества и продолжает происходить: сначала человек открыл для себя преимущество копья, затем последовали топор, огонь, колесо, земледелие, выплавка металлов, сложные механизмы, паровой двигатель, а теперь электронные приборы и атомная энергетика. Вполне очевидно, что изучение объективных законов бытия приносит полезные плоды, оно позволяет обществу успешно развиваться: хотя в обществе ещё предостаточно страданий, средняя доступность еды и медицины за последние века многократно повысилась, и средняя продолжительность жизни человека заметно возросла. Идеалисты же в лучшем случае просто дают другие оценки нашему чувственному опыту и не предлагают своим толкованием мира никаких дополнительных преимуществ для лучшей адаптации человека к природным условиям, а только предлагают принимать другие управленческие решения; обществу для развития всё так же приходится изучать законы бытия. В худшем случае идеалисты предлагают руководствоваться выдуманными постулатами, которые дают человеку ложное знание или блокируют его познание и коих существует великое множество, например: что-то недостижимо, что-то вечно, что-то неизбежно настанет, что-то велит делать некий сверхразум, что-то не имеет значения, и т. п. Часто такая предлагаемая картина мира содержит в себе ограничения, тормозящие прогресс. Так, например, до 20-го века женщины и чернокожие люди не могли получать качественного образования и осваивать ответственные профессии; хотя законы движения материи подсказывают, что больше образованных людей означает более быстрый прогресс, идеалистические убеждения порождали запреты, мешающие этим людям стать значимыми участниками общества.